Соблазни мою жену

Увы, дело получилось громким, и информация просочилась в прессу. В газетах Карину немедленно окрестили «Неверной вдовой Ледяного Короля», но нам с ней плевать на мнение прессы. Главное – мы знаем правду.

Остались последние штрихи, и внести их в общую картину может только один человек, с которым мы встретимся сегодня.

– Значит, Леон нашёл его только недавно? – уточняет Карина, когда мы садимся в машину.

– Да. Нашёл, но пока ничего ему не сделал. Просто наблюдал.

– Зато сразу же начал готовить свой план избавиться от меня и предъявить отцу мою смерть как повторение той старой истории… Он… Как можно было столько лет жить с мыслью о мести? Да ещё и сделать её такой… извращённой. – Её передёргивает.

– Говорят, что месть – это блюдо, которое подают холодным, – замечаю я. Уже не помню, где и когда прочёл эти строки. – А ещё: «Если хочешь мстить, вырой две могилы».

Карина вздрагивает. Обнимаю её и прижимаю к себе. Она боится этой встречи, но всё же настояла на том, чтобы поехать вместе со мной.

Этот человек больше не похож на того крупного мужчину, который пугал меня в детстве. Который похитил меня. Из-за которого мне снились кошмарные сны. Он выглядит старше своего возраста, тяжело болен и едва ли проживёт долго. Его голос звучит хрипло, надтреснуто.

– Леон Ледицкий очень любил свою мать, она была его идеалом, к которому другие женщины не могли даже приблизиться. Поэтому желание отомстить мне за её смерть стало для него так важно. Он даже не верил в том, что мы с ней тайно встречались, считал, будто я её домогался, а она отказала. Или отец ему так сказал, кто знает… Но я не убивал Клару, я любил её.

– А должен был любить маму! – вздрагивает, как от удара, Карина. – Если убийца не ты, то кто тогда? Отец Леона?

– Да, – кивает Виктор Елагин. – Ледицкий подстроил всё так, чтобы я стал единственным подозреваемым, и никто в этом не усомнился. Возможно, со временем даже он сам поверил в свою ложь.

– Тогда почему ты похитил меня и Влада? Я ведь тебе не чужая! Неужели тебе было настолько плевать на нашу семью?

– Я запаниковал, боялся, что, даже если меня посадят, то убьют в тюрьме – муж Клары вполне мог такое устроить. Решил, что Воронов поможет мне, если опасность будет угрожать его сыну. Попытался связаться с ним. Но твой отец был слишком честным для того, чтобы покрывать преступника, и вас быстро нашли. Я ведь не профессионал в киднеппинге. И я не собирался вредить вам на самом деле, – добавляет он и почти умоляюще смотрит на дочь. – Не хотел делать тебе больно.

– Но сделал! У меня есть шрам, ты знаешь? Это ведь после того, что тогда случилось?

– Это не я! Ты сама убежала и поранилась! Я не рассчитал дозу снотворного, ты не должна была проснуться так рано. Тогда ещё и гроза была… Ты очень испугалась и напоролась на что-то острое.

– Всё это не оправдание! – Карина закрывает лицо руками. – Артур знал, что ты жив?

– Я приходил к нему… однажды. Когда узнал, что ты замужем за Леоном Ледицким. Я ведь был в бегах и не мог появиться перед вами открыто.

– Выходит, его безумие – тоже твоих рук дело? Как и мамино… А он сказал тебе, что после той ночи я ничего не помню? И тебя не помню тоже, – произносит она твёрдо. – Наверное, это к лучшему.

Мы выходим на свежий воздух. Начинается дождь – просто летний дождь без грозы. Карина закрывает глаза, подставляя лицо падающим с неба крупным каплям, и я обнимаю её, жалея о том, что не могу сделать так, чтобы она снова забыла обо всём, что случилось тогда и сейчас.

– Мне не верится, что всё позади, – говорит она, прижимаясь к моему плечу. От неё пахнет дождем. Зарываюсь лицом в мокрые волосы.

– Наша жизнь только начинается, – говорю я, чувствуя невероятную нежность, затапливающую меня океанской волной. Нежность к этой девушке, одновременно хрупкой и сильной. Рядом с ней я снова чувствую себя живым. – Ты сможешь воплотить свои мечты. Стать кем захочешь, путешествовать по миру. Главное – будь со мной. Будешь?

– Ты ещё спрашиваешь? – Карина улыбается и целует меня под дождём. – Всегда.