Соблазняй и властвуй

У нее прекрасно получалось делать вид, что его здесь нет, когда вдруг у стола она почувствовала легкое прикосновение к плечу. Она моментально поняла, кто это: только один человек из всех, кого она знала, не признавал чужого личного пространства.

– Тук-тук, – сказал Андреас. – Разве ты не должна проводить больше времени с целевой аудиторией? Нельзя оставлять его надолго – чуть отвернешься, а он уже вон где. – Андреас чувствовал, что начинает походить на неудачника, – как еще можно назвать мужчину, который не может оставить в покое бросившую его женщину? Но он не мог ничего с этим поделать. Где-то в глубине гнездились смятение и неуверенность, и он не знал, как с ними бороться.

Элизабет не станет увлекаться Андреасом, иначе снова окажется в мясорубке неразделенных эмоций, унижения и жалости к себе. А эта вечеринка в ее честь должна помочь ей уйти как можно дальше от этих ощущений.

– Тоби – не целевая аудитория. Кроме того, это начинает походить на оскорбление. Ты хочешь сказать, что я могу заинтересовать мужчину только в том случае, если запрусь вместе с ним в комнате и выброшу в окно ключ?

Андреас подумал о том, сколько возможностей предоставила бы такая ситуация ему самому, и мрачно ухмыльнулся. Нет, он не спросит ее, собирается ли она встречаться с Гилбертом.

– В любом случае надо бы пройтись, а то Джеймс решит, что мне не нравится вечеринка. – Элизабет холодно взглянула на Андреаса и направилась к одному из столов, расположенному рядом с выходом в сад.

Ближайший час ей предстояло провести, беседуя с молодыми людьми, которые были весьма вежливы и обходительны, но с которыми у нее не было совершенно ничего общего. Ах, если бы она могла последовать своему в высшей степени разумному плану! Тоби, очевидно, ждал, когда она даст ему зеленый свет, но Элизабет с удивлением обнаружила, что все, на что он может рассчитывать, – это желтый, и даже на это она шла с большой неохотой.

Краем глаза Элизабет заметила Андреаса, приближавшегося к столу, который она облюбовала, чтобы перекусить и передохнуть.

– Я пришел извиниться, – произнес он, садясь рядом с ней и начиная есть.

Элизабет не ожидала ничего подобного, но быстро оправилась и тоже принялась за еду, которая была восхитительна. Все ее чувства были обострены, как бывало всегда, когда Андреас находился поблизости, даже если ничего хорошего от него ожидать не приходилось.

Столы ломились под тяжестью блюд и многочисленных бутылок с вином. Андреас откупорил одну и налил им обоим. Люди, которые подходили к столу, замечали их и плавно мигрировали в другую сторону.

– Ты отпугиваешь гостей! – произнесла Элизабет.

Она хотела дать Андреасу понять, что его общество ей неприятно, но ее тело, кажется, придерживалось другого мнения. Один лишь взгляд на его длинные пальцы и мускулистые руки, как ее желудок рухнул куда-то вниз.

– Это хорошо. Ненавижу извиняться на публике.

– Неужели тебе когда-то приходилось это делать?

– Нет, не приходилось. И не очень хочется начинать.

Элизабет изо всех сил пыталась успокоиться. Возможно, если вспомнить все, что он натворил, это поможет ей избавиться от безумного, головокружительного влечения. Но во рту пересохло, сердце стучало как бешеное, а грудь бесстыдно набухла.

– Пожалуй, я повел себя невежливо, предполагая, что ты намерена очертя голову броситься в неожиданную толпу потенциальных поклонников. – Он решил не уточнять, что в первую очередь имеет в виду Гилберта.

– Потенциальных поклонников? Что за глупости! Джеймс подумал, что мне будет полезно познакомиться с ровесниками, а все молодые люди, которых он знает, – родственники пожилых людей. Или друзья друзей.

Стоило бы намекнуть Андреасу, что Тоби – вполне серьезный претендент. Так она покажет, что может так же легко забыть об их отношениях. Однако, пока Андреас находился так близко, мысли ее путались и она не могла придумать ничего достойного.

Вряд ли только беспокойство о том, чтобы ей не было скучно, руководило Джеймсом при составлении списка приглашенных, и Андреас пообещал себе позже поговорить с крестным о том, что в его возрасте не к лицу заниматься сводничеством.

– Не важно. – Он изящно повел плечами, отставил тарелку и повернулся к Элизабет.

Его умение сосредотачивать все внимание на человеке было одной из составляющих его обаяния. У Элизабет снова закружилась голова.

– Я подумал о тебе плохо, и должен за это извиниться.

Она уставилась на него, не веря своим ушам, а Андреас взял ее руку и принялся нежно перебирать пальцы.

Элизабет показалось, что в воздухе резко понизилось содержание кислорода. На какое-то мгновение она застыла, а после принялась убеждать себя, что это просто ничего не значащий приятельский жест – жест мужчины, который все забыл и потому может спокойно прикасаться к ней, не опасаясь головокружения или удушья.