Соблазняй меня вечно

— Я разберусь с ней и заключенными, — сказала она, как будто на самом деле была им. И тут сильная концентрация вновь отразилась на ее лице, и она опять исчезла. Его глаза сузились, пока он взглядом обыскивал область, пытаясь сосредоточиться на размытом пятне… ничего не видно… ничего… там! Она материализовалась перед агентами, лежащими без сознания, и присела.

Ее спина была перед его глазами и она, казалось, уменьшалась в размерах. Ее короткие золотистые волосы удлинились и посветлели, становясь точно такими же, как раньше. Одна из ее рук взлетела, ударив человеческого агента по лицу. Пауза. Еще одна пощечина. Пауза. Она отклонилась в сторону, пробормотала что-то и ударила другого агента.

Кого она била? Несмотря на то, что её тело снова стало небольшим, ей до сих пор каким-то образом удавалось блокировать пристальный взгляд Бриана. Но он боялся пошевелиться. Боялся, что она изменит внешность или придет в движение. Боялся, что потеряет ее.

Секунду спустя она встала на ноги и повернулась к нему. Подняв два пистолета, она двинулась к центру поляны, ее левое плечо было повернуто к нему, а правое — к его людям.

Когда она успела поднять второе оружие?

— Почему они не приходят в себя? — зло спросила она.

Когда он узрел ее голубые глаза и женственные формы, облегчение расцвело в нем. Несмотря на то, что он достаточно сильно любил себя, ему все равно не улыбалось сексуально удовлетворять самого себя. В смысле, больше нет. Двух лет было вполне достаточно, чтобы пресытиться этим на всю жизнь.

— Они просто спят.

— Вам лучше разбудить их. Пли, чтобы предупредить твой вопрос, я буду стрелять в тебя из этого.

Безжалостная страстная и теперь вполне в состоянии себя защитил». Его восхищение возросло, и да, это еще больше подстегнуло его желание, черт побери его горячую натуру. И черт побери, его долгое воздержание ощущалось как никогда. Но он не мог отрицать, что едва ли был бы точно так же рад любой другой женщине, которую первой бы встретил. Чтобы получить возможность иметь ее так, как он хотел, ему надо было успокоить ее, сделать что-то еще, в чем у него не было совершенно никакого опыта.

— Успокойся, — сказал он. Конечно, это должно сработать.

— Не стой там просто так, — отрезала она. — Разбуди их. Или нет.

— Твои команды так и будут оставаться без внимания, — это не то, как надо успокаивать женщин, кажется. Все было просто — Раканские женщины стремились сделать все возможное, чтобы удовлетворить мужчин, окружающих их, всегда. В смысле, до того, как заболели. Они редко спорили, и не было такого, чтобы ослушивались. Они принимали и соглашались, словно потребность угодить была внушена им при рождении.

Эта женщина, очевидно, никому не поклонялась. Это должно было разозлить его, или, по крайней мере, сдержать. Но, тем не менее, он смог пред ставить себя связанным, беспомощным и отданным во власть этой женщине, для ее удовлетворения, чтобы она смогла сама сесть на его член. Любопытно, но он не мог этого позволить. Было бы слишком рискованно. Перестать контролировать ситуацию означало бы возможность кровопролития. Он стоял, не зная, как действовать дальше. Как успокоить женщину, которую невозможно склонить к выполнению своего желания, если шелковистые приказы не срабатывают? Его мужчины неловко перетаптывались, как и он, не зная, что предпринять. Они намеривались начать действовать, но он в любом случае не хотел, чтобы кто-нибудь из них сбил ее с ног или даже прикоснулся к ней.

— Прекратите, — сказал он им.

Рука женщины дрогнула — как ее зовут? Он обнаружил, что хотел бы знать это так же сильно, как сильно хотел бы знать, какой расы она была. Что, впрочем, было так же сильно, как и его желание облизать ее, прокладывая себе путь от груди и вниз, пока она не кончит.

— Разве я однажды уже не сказала тебе, чтобы ты не смотрел на меня так? — проговорила она, задержав дыхание и выстрелив из обоих пистолетов одновременно.

Он легко отпрыгнул в сторону, синий лучевой заряд пролетел мимо него. С такой скоростью, с которой он мог двигаться, лучи из пистолетов пролетали около него словно в замедленной съемке. Но один из его людей, Итон, не успел заметить луч, и был остановлен, немедленно замерзнув на месте.

Другие воины взглянули на Бриана, явно недовольные тем, что один из их собратьев был без чувств и потому его придется нести на себе. Они хотели действовать.

— Нет, — сказал он — Моя.

И уже обращаясь к ней, он добавил:

— Что за взгляд?

— Словно ты собираешься меня съесть. Мне это не нравится

— Этот взгляд исчезнет, уверяю тебя, после того, как я тебя съем, — а также и хорошую еду. Не той, которой наслаждался его народ в конце. Он вздрогнул. — Но не волнуйся. Я не собираюсь использовать зубы.

Нахмурившись, она снова выстрелила, но он так же легко увернулся

— Вы все еще там? — ее внимательный взгляд оглядел поляну, и она разочаровано вздохнула. — Ну, давайте же, — пробормотана она, и Бриан догадайся, что женщина не поняла, что сказана это вслух.