Соблазняй меня вечно

— Для того, чтобы я могла трооогать тебя, — ей не пришлось заставлять себя говорить это — слова сами сорвались с ее гy6.

Он не заколебался, чтобы спросить, что заставило ее передумать — она немедленно была освобождена. Ее руки скользнули к его спине, словно она пыталась обхватить его и притянуть ближе. Его ноздри расширились при этом первом на вид добровольном прикосновении, и он оперся на локти, вжимаясь сильнее в ее тело. Инстинктивно, ее колени разошлись, приветствуя его. Она не могла сдержать это движение. Этот запах меда… Его бедра рванулись вперед, его эрекция скользнула по ее скрытым под одеждой, но уже влажным складкам. Она задыхалась, не способная сдержать звук удовлетворения. И в этот момент она почти забылась.

— Вот так, Мэйси.

— Не называй меня так. Зови меня… — в ту же секунду смысл слов дошел до нее, она втянула в себя воздух. Почему она хотела, чтобы он называя ее настоящим именем, в то время как сама отказывалась сообщать ему его? Сейчас она была Мэйси и она должна была оставаться Мэйси даже с любовником. Не то чтобы она собиралась сделать своим любовником этого парня…

— Ну, как тебя тогда звать?

— Эль… Мэйси, — черт побери! Она почти проболталась ему. Снова. Что за идиоткой она была?

Извращенной идиоткой, раз она считает человека, взявшего вверх над ее друзьями, таким чертовски чувственным, эротичными совершенно мужественным. Наркотиком, который избавлял от любого намека на комплексы Просто глядя на него ей хотелось погрузиться в ощущения. Ради других, не теряй бдительности.

— Тебе нравиться когда нежно или грубо, Эль-Мэйси? — промурлыкал он. Почему бы не то и не другое? Нож. Ей нужно получить нож.

— Я н-не знаю. Почему бы тебе самому не проверить это? — дюйм за дюймом она дрожащими пальцами скользила по его плечам, не останавливаясь, пока не достигла грубого материала его кобуры. Почти в ее руках… почти… Ее ладони нащупали гладкость материала и жесткость мышц, но никакой выпуклости, свидетельствующей о наличии оружия.

— Каково твое настоящее имя. Скажи мне. Пожалуйста. Он что, никогда не сдается?

— Я обещаю не говорить, — пробормотал он. — Даю слово. Но как я могу целовать тебя правильно, не зная, как тебя зовут? Пожалуйста.

Тем не менее, ей не хотелось, чтобы он оставил ее. Только после того, как у нее будет нож. И она действительно опасалась, что он оставит ее, если она каждый раз будет отказываться. Это, черт побери, было единственной причиной, почему она назвалась.

— Элия, — она не поняла, как произнесла это. Она не доверяла ему, но часть ее на самом деле хотела, чтобы он знал ее имя, вот почему она не солгала. — Теперь доволен?

Черт побери, где же нож?

— Элия, — он на мгновения закрыл глаза, словно смакуя звук ее имени. — Намного лучше. И теперь, когда этот вопрос мы закрыли… Ты это ищешь, Элия? — движеньем, столь быстрым, что она видела только размытые контуры, он выдернул лезвие из голенища своего сапога, и лезвие сверкнуло серебром прямо у самого ее носа. — Я переместил его во время нашей погони. На всякий случай. За последние два года я научился планировать на будущее.

Взвизгнув, она сильнее вжалась в холодную землю. Заледеневавшие камни впились в обнаженную спину, где ее жакет и футболка были разодраны.

— Если ты порежешь меня, то я…

То она что? Запьет кровью его чистую одежду? Как будто он не знал, что уже испачкан. Она была взвинчена.

— Я сказан тебе, не будет никакого кровопролития. Кроме того, мне нравится страсть и беспокойство, которое ты оказываешь своим друзьям, — сказан он, отшвырнув лезвие за пределы ее досягаемости. И тут он сбил ее столку, наклонившись и понюхав ее шею, его нос коснулся ее чувствительной кожи в том месте, где бешено бился пульс. — Я не буду наказывать тебя за это.

Еще одна дрожь охватила ее тело. Сконцентрируйся. Без ножа не было причин оставаться в этом положении. Ни единой разумной причины.

— Позволь мне встать, и я буду вести переговоры по поводу освобождения агентов, произнесла она, вспомнив, как до этого он предпринял попытку обмена. — То, чего ты и хотел.

— Время переговоров окончено, — интонации его голоса были темными, чувственными и животными Его взгляд опустился на ее губы. — Сейчас я считаю, что обещал тебе поцелуй.

— Не смей меня целовать, — слова были произнесены на автомате, они были бесчувственны. Страсть, как и страх, была для нее не лучшим чувством. Но часть ее, тем не менее, хотела, чтобы его рот накрыл ее. Взял все, что она могла бы дать ему и потребовать большего, вынуждая ее чувствовать, нуждаться, желать. Наконец-то. Как она долго об этом мечтала.

— Не резать тебя, не целовать тебя. Есть еще что-то, чего я не должен делать? — она в уме начала ставить галочки напротив списка, но он добавил: — Не важно. Я покончил с этой беседой.

И затем его гyбы поймали ее, а язык с жаром искал вход.

Она уперлась ладонями ему в грудь и толкнула. Вместо того, чтобы сдвинуться с места, он схватил ее запястья и прижал их над ее головой, вдавливая ее грудь в свою.