Соблазнить герцогиню

Филипп нашел ее уже во второй раз после своей перепалки с Итаном. Первый раз он сказал ей, что не изменил своего к ней отношения, несмотря на все произошедшее между ним и ее братом. Тогда он подарил ей букетик полевых цветов – «жест мира и доброй воли», как он выразился. А во второй раз они очень мило беседовали и весело смеялись, но потом… Потом он вдруг сказал, что ему надо готовиться к отъезду, и она невольно вздрогнула и, возможно, побледнела. Тогда он взял ее за руку и прижался к ее ладони своими теплыми губами. О, ей никогда не забыть тех чудесных мгновений, никогда не забыть его серебристых глаз, внимательно наблюдавших за ней.

Она тогда тихо вздохнула и прижалась спиной к стоявшему рядом дереву. А Филипп с беспокойством взглянул на нее и спросил:

– Что с тобой, дорогая Шарлотта? Тебе плохо?

– Нет-нет, все в порядке,- прошептала она в ответ.

Тут он сунул руку в карман и с улыбкой сказал:

– А у меня для тебя подарок.

– Спасибо, но я не думаю, что это будет прилично, – пробормотала Шарлотта.

Филипп же тихо рассмеялся и произнес:

– Уверен, что я ослышался. – Он пристально посмотрел ей в глаза. – С каких это пор Шарлотта Шеффилд боится нарушения приличий?

Она тоже засмеялась.

– Что ж, тогда позволь взглянуть на твой подарок. – Она протянула руку и почему-то вдруг спросила: – Что же там у тебя? Золотой медальон? Или, может быть, рубиновое ожерелье?

Наверное, ей не следовало это говорить. И, конечно же, ей вовсе не хотелось получать от Филиппа какие-либо подарки. Скорее всего, она просто пошутила, пытаясь скрыть смущение. Ведь было совершенно очевидно, что Филипп флиртовал с ней.

Он заглянул ей в глаза и тихо спросил:

– А может, подарить тебе кружевное неглиже?

Шарлотта почувствовала, что щеки ее снова заливает жаркий румянец. Подобный разговор с Филиппом казался ей верхом неприличия. Но на сей раз она не отвела глаза и, чуть нахмурившись, заявила:

– Полагаю, мне не следовало бы принимать от тебя такие подарки.

Филипп снова засмеялся.

– Согласен, не следовало бы. – Он вытащил из кармана небольшой сверток в коричневой бумаге. – Именно поэтому я принес тебе конфеты.

– Конфеты? – переспросила она с некоторым удивлением.

Он с улыбкой кивнул:

– Да, разумеется. Ведь дамы любят сладкое, не так ли?

– Да, пожалуй. – Шарлотта улыбнулась и добавила: – Спасибо за подарок, Филипп. – Она вытащила из свертка коробку с конфетами.

– Попробуй же, дорогая. – Он взял одну конфету и поднес к ее губам. – Открой ротик.

Взгляды их снова встретились, и Шарлотта почувствовала, как по телу ее словно прокатилась горячая волна. Судорожно сглотнув, она пробормотала:

– Но ты же не собираешься…

– Кормить тебя конфетами? – Филипп расплылся в улыбке. – А почему бы и нет? – Открой же ротик, дорогая. – Он коснулся пальцем ее губ. – Ну, не бойся, открой…

Шарлотта повиновалась, и конфета скользнула меж ее губ и коснулась языка. Наверное, эта конфета была сладкой, но Шарлотта не почувствовала вкуса, потому что губы ее все еще горели от прикосновения Филиппа – казалось, от его пальцев исходил обжигающий жар. Когда же он прикоснулся к ее шее, она, не в силах сдержаться, тихонько застонала.

По-прежнему не чувствуя вкуса, Шарлотта заставила себя разжевать конфету и проглотить ее. А Филипп, с улыбкой глядя на нее, спросил:

– Что, готово?

Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Филипп же потянулся к следующей конфете, и на этот раз она тотчас же открыла рот, страстно желая его чудесных прикосновений.

Но он вдруг задержал конфету у ее губ и тихо сказал:

– Закрой глаза.

Она снова повиновалась – она с нетерпением ждала, когда его пальцы коснутся ее губ. Но вместо конфеты к ее губам прижались… губы Филиппа.

Шарлотта едва не задохнулась от неожиданности. Резко отстранившись от Филиппа, она взглянула на него в испуге и прошептала:

– Зачем ты?…

Он с улыбкой пожал плечами:

– Просто захотелось поцеловать тебя, вот и все. Но я прошу простить, если тебе неприятно.

– Нет, почему же неприятно? – Она в очередной раз покраснела. – Но мог бы предупредить… мог бы сказать, что хочешь меня поцеловать.

Шарлотта встала со скамьи, собираясь уйти, но Филипп тоже поднялся и взял ее за руку. Глядя ей в глаза, он спросил:

– А если бы я сказал об этом, что бы ты ответила?

Шарлотта понимала, что должна высвободить руку и побыстрее уйти. И, конечно же, ей не следовало отвечать на вопрос Филиппа. Но губы ее словно сами собой произнесли:

– Я бы ответила тебе «да».

В следующее мгновение Филипп обнял ее и снова поцеловал. И если бы он не поддерживал ее, то она, наверное, не устояла бы на ногах – они стали словно ватные. В какой-то момент Филипп отстранился и пробормотал:

– Как сладко… У тебя необыкновенно сладкие губы. Очень вкусные.

А потом губы их снова слились в поцелуе, и теперь уже поцелуй был настоящий – долгий и восхитительный. И Шарлотта даже не делала попыток высвободиться, – напротив, она все крепче прижималась к Филиппу, обвивая руками его шею и запуская пальцы в его густые черные волосы.