Внутри у нее все оборвалось, и она заставила себя несколько раз глубоко вдохнуть и прогнать грусть и разочарование.
Почему она так расстроилась? Карим ее не отверг, а просто объяснил ей, как у них все будет дальше. Но почему, когда она прочитала записку, ее охватило чувство собственной неполноценности?
— Пора, ваше высочество. — Амира сжала ее руку: — Не бойтесь, из вас получится отличная жена для короля.
«К сожалению, я не нужна ему ни в качестве жены, ни в каком-либо другом качестве», — подумала Орла, а вслух произнесла:
— Спасибо, Амира.
Массивная двустворчатая дверь с медными панелями распахнулась, и Орле пришлось отпустить руку своей подруги. Сделав еще один глубокий вдох, она вышла во двор в сопровождении женщин в длинных красных платьях-халатах с вышивкой золотыми нитями.
«Просто иди вперед и постарайся не споткнуться», — мысленно сказала себе Орла, продолжая двигаться в красных атласных туфлях по дорожке, освещенной факелами и усыпанной лепестками роз.
По обеим сторонам дорожки стояло множество людей, и все они смотрели на нее. Чтобы немного успокоиться, она принялась разглядывать некоторых.
Сначала ее взгляд задержался на привлекательном мужчине в черном с ребенком на руках. Когда она проходила мимо них, мужчина поприветствовал ее кивком, а его беременная жена, держащая за руку девочку, похожую как две капли воды на девочку на руках у мужчины, сделала реверанс и улыбнулась Орле.
Эта ободряющая улыбка помогла Орле пройти мимо шеренги роскошно одетых дипломатов и сановников. Их лица были непроницаемыми, и ей казалось, что они видят ее насквозь.
Затем она проследовала мимо красивой пары с тремя детьми. Судя по всему, это была королевская семья из соседней страны. Делая реверанс, женщина подмигнула Орле и прошептала по-английски с британским акцентом:
— Продолжайте идти, ваше высочество. Вы почти на месте.
Орла нервно улыбнулась в ответ, но, когда она завернула за угол, улыбка исчезла с ее лица. У нее перехватило дыхание, а ноги приросли к полу, когда она увидела Карима. В традиционном королевском одеянии и головном уборе он выглядел еще более внушительным, если такое было возможно.
«Ему идет быть королем», — подумала Орла, тщетно пытаясь унять свое бешено колотящееся сердце.
Когда она встретилась с ним взглядом и прочитала в его глазах желание, в глубине ее женского естества все затрепетало.
Плечи Карима напряглись, губы сжались в тонкую линию, когда он взял ее за руку и легонько сжал ее дрожащие пальцы.
— Орла, — произнес он хриплым голосом, от которого по ее спине пробежала дрожь. Затем он моргнул и еле слышно добавил: — Это ненадолго.
«Но я не хочу, чтобы это заканчивалось», — подумала она и тут же прогнала эту глупую мысль.
Что с ней не так? Как она может желать большего, когда она знала с самого начала, что их с Каримом помолвка ненастоящая?
Ее сердце стучало так громко, что она не сразу услышала, как священник начал торжественную речь. Она не чувствовала ароматов цветов, потому что ее ноздри щекотал аромат одеколона Карима, смешанный с мускусным запахом его кожи. Она не чувствовала ничего, кроме близости его сильного тела. Он легонько поглаживал большим пальцем тыльную сторону ее руки, словно пытался ее успокоить.
Этот человек станет ее мужем, хотя и ненадолго.
Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Карим поднял ее вуаль, взял в ладони ее лицо и накрыл ее губы своими. За этим последовали аплодисменты, радостные возгласы и шум фейерверков, но Орла едва обратила на это внимание, потому что поцелуй Карима лишил ее остатков здравого смысла и связи с реальностью. Она его хотела, и в этом не было ни капли притворства.
— Спасибо вам за то, что вы мне подмигнули. Это помогло мне сохранить спокойствие, — сказала Орла ослепительно красивой женщине, с которой она только что познакомилась.
Катерина, королева Нарабии, оставила научную карьеру в Британии, когда стала женой шейха Зейна, который стоял рядом с ней с их младшим ребенком на руках. Двое старших детей играли в догонялки в саду. Катерина выглядела счастливой. Очевидно, она была довольна своей жизнью в жаркой пустынной стране.
Катерина рассмеялась.
— Вы выглядели напуганной. Я знала, что вы чувствуете, потому что сама когда-то испытывала нечто подобное, и решила вас поддержать из женской солидарности.