Соблазнить негодяя

Такое обращение всегда заставляло его чувствовать себя самым младшим, чего, как он догадывался, и добивался Айнсли. Он постоянно убеждал Стивена в том, что ему нужно повзрослеть. Со временем это стало ему надоедать, тем более что Стивен собирался продолжать жить в свое удовольствие и не планировал в обозримом будущем менять свои привычки.

Айнсли кивнул, давая понять, что как раз поэтому он использовал такое обращение, сжал руку Стивена и крепко хлопнул его по спине.

— Возвращайся, как только появится возможность.

— Об этом можешь не волноваться. Мы с тобой еще успеем фазанов пострелять в этом сезоне.

Раздался истошный гудок паровоза.

— Мне пора. — Он еще раз быстро обнял мать и бросился к поезду, который повезет его навстречу судьбе.

Глава 1

Нортгемптоншир,

Ноябрь 1855 года

Мерси Доусон думала, что готова к тому, чтобы испытать стыд.

Она ошибалась.

Это чувство обрушилось на нее с такой силой, что она почти жалела о своем решении вернуться в Англию. Мерси не раз слышала, что любовь слепа и способна даже самого умного человека превратить в глупца. Очевидно, она не была исключением. Любовь — столь глубокая и всеохватывающая, что могла в самый неожиданный миг переполнить чувствами и заставить расплакаться, — привела ее сюда… Привела, может, и любовь, а вот привезла отцовская карета.

Несмотря на убежденность в правильности сделанного выбора, для нее стало неожиданностью, что оказалось так чертовски трудно с высоко поднятой головой выдержать взгляд герцога Айнсли. Черные волосы и резкие черты лица делали его не похожим на единоутробного брата, Стивена Лайонса. Хоть Айнсли был младшим из трех братьев, он нес мантию ответственности, и нес ее так, будто это была его вторая кожа. Он понимал значимость своего титула и производил впечатление человека, с которым не стоит говорить о пустяках или шутить. Блестящими зелеными глазами, в которых читался острый и расчетливый ум, он внимательно рассматривал ее, как будто только что приколол на доску для насекомых, и после тщательного изучения пришел к выводу, что она мало чем отличается от какой-нибудь мухи.

По-видимому, он усомнился в правдивости невероятной истории, только что изложенной ее отцом.

Она первая отвела взгляд, сделала вид, что рассматривает обстановку комнаты. Находились они в передней гостиной Грантвуд Мэнора, загородного имения Айнсли. В комнате, которая размером едва ли уступала дому отца, имелось несколько мест для отдыха. В обивке мебели преобладали белый, желтый и оранжевый цвета, придававшие помещению довольно жизнерадостный вид, что в иных обстоятельствах было бы для Мерси приятно и даже, возможно, заставило бы ее улыбнуться. Ей подумалось, что и в самый морозный зимний день в этих стенах можно согреться душой. Она сидела на самом ближнем к массивному камину диване, и все же тепла извивающихся языков пламени не хватало, чтобы прогнать холод, накопившийся в ее теле за время поездки с отцом в карете. Холод, только усилившийся под проницательным взглядом Айнсли.

— Так что же? — Отец встал у нее за спиной, как будто не мог больше выносить выражения ее лица.

Она вздрогнула: пытливый взгляд Айнсли не оторвался от нее ни на миг. У нее возникло подозрение, что на поле боя он был бы так же бесстрашен, как и его брат. Стивен Лайонс прибыл в Крым в звании капитана, но его отчаянное геройство в бою было отмечено командованием: вскоре ему присвоили звание майора.

— Ваш мальчик наградил мою девочку ребеночком, так что вам лучше быть с ней поприветливее, — помолчав, сказал отец.

Мать Айнсли, как раз поглаживавшая вышеупомянутого ребеночка по щечке, заметила, посмотрев на сына:

— Он так похож на Стивена в его возрасте!

— Все младенцы выглядят одинаково, мама.

— Только не для матери.

Герцогиня перевела грозный взгляд на новоиспеченную мать, и Мерси с большим трудом удалось не поежиться. Она и представить не могла, что можно обладать такой уверенностью в себе, как эти люди. Для этой встречи ей пришлось долго собираться с духом. Она знала, что это не сулит ей ничего хорошего, но еще она понимала, что единственная ее надежда на счастье обитала здесь, в этих стенах, и потому преисполнилась решимости держаться до конца, пока не падет последний бастион.

— И, пожалуй, не для бабушки, — добавила герцогиня.

Изначально Мерси собиралась просто оставить ребенка здесь, в кругу его семьи, но в конце концов поняла, что не сможет с ним расстаться. Просто поразительно, как сильно она успела привязаться к малышу за три месяца, прошедших с момента его рождения. Она бы сделала все, чтобы защитить его. Если бы потребовалось, она продала бы дьяволу то, что осталось от ее души.

— Как вы его назвали? — осведомилась герцогиня.

— Джон.

— Хорошее имя.