Соблазнить верную

И правда, легко взмахнув кистью, Анечка что-то шептала, бросая в его сторону томный взор. И говорила, говорила… Зовет? Хотелось подойти, как вдруг по отведенному взгляду стало понятно – репетирует. «Ковалев, ты – в театре», – с недовольством мысленно «ущипнул» себя он, приземляя нахлынувшее вожделение.

Но посадку его мыслей прервал Сергей, сценарист и исполнитель главной роли, внезапным вопросом:

– Вадим, где ты взял эту прелесть? К моему великому сожалению, замужнюю прелесть.

Режиссер только криво улыбнулся и отвел взгляд, пряча за мнимым равнодушием образ проснувшегося хищника.

– Да позвонил друг один, попросил посодействовать… Счеты старые. Родственница его какая-то. Пригласил на пробы. А она талантливой оказалась.

Лицо Ковалева предательски покраснело. Сивков делал вид, что не замечает смущения начальства. А может, и правда, не замечал.

– Откуда ты знаешь, что замужняя? Кольца-то нет, – со скрытой досадой поинтересовался Вадим, бросая беглый взгляд на правую руку Анечки, застывшую в воздухе.

– Так вы тоже вроде женаты, – отметил с иронией Сергей и указал взглядом на пустующий палец режиссера.

Тот недовольно скривился.

– Да мало оно мне, располнели пальцы… Никак не дойду в ювелирную, чтоб раскатать.

– А-а-а, – продолжал улыбаться тот, прекрасно осведомленный истинными причинами отсутствия обручального кольца. – Моя сестра Ольга с Анной сдружилась. Учились они в одном потоке. Кое-что знает о ней. И о замужестве тоже.

– Правда, что ли?

– Да.

– Почему я не видел данных в ее анкете?

– Не могу знать.

Тот задумчиво потер лоб.

– А муж где?

– О… муж где-то или на заработках, или еще по какой-то причине за границей… кажется… не помню точно.

– «Не помню точно», «вроде как», «или-или»… Сивков, что ты мямлишь?.. Готовься к репетиции! Толку от тебя…

Это прозвучало с раздражительностью самодура, и Сергей нахмуренно уставился в скомканные листы сценария. В такие минуты их приятельские отношения оказывались за пределами театра. А ведь не успел подчеркнуть профессионализм Вадима замечать совершенно не выделяющихся, но удивительно талантливых людей! Ковалеву это было дано! Как он подбирал труппу – одному Богу известно, но так редко ошибался в выборе. И сейчас: кто заметил бы эту простушку, хоть и милую, даже можно смело заявить – притягательную? Да никто! А с ролью Милены Марковой, созданной самим режиссером, Анечка будто сливалась в одно целое. И это оказалось очевидным еще на кастинге.

Ковалев продолжал наблюдать за Анной, услаждая взор невероятно соблазнительным для себя зрелищем. В ней столько эмоций… столько страсти! И эта страсть не обезоруживалась очевидностью: она была скрытой под платьем с тщательно закрытым декольте, длиной «макси», и невысоким разрезом сбоку, несмело открывающем ноги при ходьбе… или нет… к чему тут платье и прочая тленная требуха? Откровенность Анечки виднелась где-то на дне глубокого кареглазого взгляда, в каждой нотке сбивчивого дыхания. Она еще волновалась, когда настраивалась на роль. И так заманчиво волновалась… Эх, почему он только не на месте Сивкова? Может, вспомнить годы актерства и взять на себя этот персонаж?

– Камушкина, зайди! – громко крикнул Ковалев, приоткрыв дверь гримерной.

– Да, Вадим Яковлевич? – Анечка пронзала его сияющими глазами, выразительность которых подчеркивали зардевшиеся щечки…

Хвост заколотых кверху волос немного съехал и ослабил несколько выбившихся прядей, чуть прикрывших ее лицо и лоб. Глотнув воздух, Вадим удержал мысленные порывы закружить милашку вокруг себя.

– Вы не до конца заполнили анкету, – отвернувшись к зеркалу, он протянул бумаги.

Почему-то своим взглядом драматург устремился в ее смущенное отражение. Так оказалось проще беседовать…

– Простите, Вадим Яковлевич, – взмолилась Анечка, – я и правда, оставила это на «потом». А позже забыла и отдала… Бог мой, как же я так?

Растерянно рассматривая пустующие графы, она подняла виноватый взгляд.

– Я сейчас же все исправлю! – ободрившись, пообещала она.

– Разумеется, – иронично прищурившись, говорил он, временами поднимая глаза на ее отражение.

А она так забавно оправдывалась, обращаясь к затылку режиссера, что это не могло не умилять. Он снова улыбнулся, но, подавив в себе иронию, тут же строго добавил:

– Вы не указали, что замужем.

– Ах, да… – она уткнулась в анкету. – И возраст ребенка… Простите, ради Бога.

– На пробах вы мне показались совершенно юны.

– Так… вы же паспорт смотрели.

– Правда! – Ковалев внутренне рассмеялся, ведь несколько минут назад мысленно считал разницу в возрасте.

Совсем памяти нет. Да какая может быть память, когда перед глазами такое диво, затмевающее мужском разум? Этот взгляд, полный наивного восхищения, совершенно сбил его с толку. Хотя, нет. Дело еще в том, что Ковалев пытается идеализировать ее образ в своем сознании. Для чего? Для создания чего-то новенького. Он ведь сам «лепит» своих любовниц… все они – актрисы, с которыми воплощать в жизнь творческие идеи гораздо легче, чем с материально настроенными и приземленными девицами. Такими, как, скажем, его супруга Мария.