Соблазнитель

— Это Карма, — ответила я. — Разве ты никогда не слышал поговорку о том, что тебе не понять, какой вред ты причиняешь другому человеку, пока то же самое не случится с тобой?

Наши взгляды пересеклись.

— Я уже усвоил урок прошлой ночью. Это было ужасно, — пожаловался Финн.

— Ясно, — сказала я, чувствуя, как во мне пробуждается сочувствие. — Я не собираюсь развязывать тебя, но, может, я смогу как-то тебя отвлечь.

Финн замер и выгнул бровь.

— Стриптиз-шоу?

— Нет, я имела в виду кое-что другое, — рассмеялась я.

— Что? — Он дернул за веревки. — Пожалуйста, скажи, что это включает в себя возможность, вставить в тебя часть меня.

— Ааа, мы вернулись к разговору о занятиях любовью.

— Именно, — нахмурился он. — Помнишь, ты говорила, что мы могли бы раздеться, и я мог бы начать осваивать тебя.

— Помню. Но освоение — это метафора духовной связи. И я сказала «возможно».

Наклонив голову, Финн одарил меня обнадеживающей улыбкой.

— Признай, красавица, тебе тоже любопытно. Ты хочешь узнать, каково это — заняться со мной любовью.

— Верно, — согласилась я и снова пристально на него посмотрела. — Какая-то часть меня обдумывала эту мысль, но, в отличие от тебя, меня не прельщает ее практическая составляющая.

— О чем ты?

— Когда дело доходит до секса, меня больше интересует опыт духовной связи с помощью энергии. В моем представлении это больше похоже на то, чтобы слиться с кем-то воедино.

Финн выглядел слегка обеспокоенным.

— Ты вообще знаешь, что такое секс? — спросил он. — Это не какая-то духовная хрень, это нечто грубое и пошлое. Секс — это когда я укладываю тебя на спину и лижу твои сиськи, пробую твое тело на вкус и растягиваю твою дырочку, чтобы она приспособилась к размеру моего члена. Секс — это когда ты отдаешься мне и позволяешь вознести тебя на небеса.

— На небеса? — Я улыбнулась и сдула прядь волос с лица. — Ты вознесешь меня на небеса?

На лице Финна появилась самодовольная улыбка.

— Развяжи меня, и я тебе покажу.

— Нет, — нежно улыбнулась я. — Но у меня для тебя хорошие новости.

— Какие?

— Проклятие.

Его глаза загорелись.

— Слушаю.

— Я нашла способ обратить его вспять. Но мне потребуется по крайней мере три раза, чтобы мы могли быть уверены в успешном результате.

— Хорошо, а ты знаешь, что делать?

— Угу.

— Тогда чего ты ждешь?

Я заглянула ему в глаза, пока говорила на латыни, мертвом языке, используемом только учеными и теологами, такими как я. Изучение религий прошлого требовало знания языков, поскольку книги, обнаруженные при археологических раскопках, часто были написаны не на английском, а на других языках. Нашу работу осложняло то, что наши предки похоронили прежний мир со всем, что в нем было. Ужасная гибель миллиардов людей привела к тому, что у выживших возникли серьезные проблемы со здоровьем в связи с распространением радиоактивного загрязнения, а также количеством трупов, разлагающихся в зданиях и на улицах. Опустели целые страны, в то время как выжившие сосредоточились на восстановлении тех районов в мире, которые еще были пригодны для жизни. В результате было утрачено большое количество знаний и технологий, и на протяжении сотен лет единственной задачей Совета было очистить планету и вернуть ее к жизни. Считалось, что прежний мир лучше оставить в покое, и из-за такого отношения археологические раскопки недофинансировались. Только последние пятьдесят лет вернули повышенный интерес к тому, что было когда-то, и теперь мы восстанавливали все по частям.

— Что ты сказала? — спросил Финн.

Я снова повторила слова на латыни.

— Что это значит?

— Дословный перевод гласит, что ты найдешь удовлетворение и блаженство в объятиях женщины.

— Хорошо, — кивнул он. — Мне нравится. — Пробуя слова на вкус, он повторил: — Удовлетворение и блаженство!

— Это сработает, — убежденно сказала я.

— Может быть, уже сработало, — отметил он и прищурился. — Мы должны проверить, просто чтобы посмотреть, сработало или нет…

— Я же сказала, мне придется повторить это по крайней мере три раза, и нет, я не могу просто произнести это три раза подряд. Между ними должен быть перерыв по крайней мере с разницей в двадцать четыре часа.

— Но мы все равно могли бы проверить, — снова заявил он и одарил меня очаровательной улыбкой, которая смягчила меня.

— Финн, могу я спросить тебя кое о чем?

— Конечно, почему нет? Я сейчас не особо занят.

— Ты правда находишь всех женщин привлекательными или ты это говоришь только для того, чтобы добиться от них секса?

По озорному блеску, заискрившемуся в его глазах, я поняла, что он собирался выдать мне очередной саркастичный ответ, поэтому я заставила его замолчать, приложив палец к губам.

— Ответь честно, пожалуйста.

Мы посмотрели друг другу в глаза, и он стал серьезнее.

— Я не слепой, Афина. Я знаю, что ты превосходишь остальных по внешним данным.

— Ты бы сказал это любой женщине, которая задала бы тебе этот вопрос.

— Да, но с тобой я откровенен. Я всегда находил тебя красивой.

Я скептически отнеслась к его словам и искала малейший подвох, но так и не нашла.