Соблазнитель душ

— Ни к чему, — рассмеялся негр. — Наверное, я действительно не так уж сильно изменился. Помнится, во Вьетнаме я всегда вызывался идти добровольцем.

— Я это помню.

— Кроме того я уже два месяца не выходил из этого дома. Пора подышать свежим воздухом.

— Нет. Слишком много людей надеются на тебя, видят в тебе опору.

Али Эльях взял со стола три пули.

— За добро надо платить добром. Если Аллах, да будет благословенно имя Его, привел тебя к нашей двери, мы согрешим, оставив тебя один на один со смертельной опасностью.

ГЛАВА 10

В одиннадцать вечера, когда пикап Пастыря обогнул угол, у старого серого дома стояли две машины.

Из осторожности он проехал мимо, повернул на перпендикулярную улицу и лишь там остановил пикап. Вылез из кабины и зашагал в обратном направлении. От дома его отделяло метров пятьдесят, когда открылась дверь и из подъезда вышли несколько мужчин, нагруженных коробками и чемоданами. За ними последовали две женщины, тоже с какими-то баулами. Пастырь наблюдал, как они укладывали вещи в багажники и на задние сиденья обеих машин. Один из мужчин вернулся в подъезд.

Мгновение спустя он вынес оттуда большой чемодан. За мужчиной появилась женщина с ребенком на руках, потом еще несколько детей. Все уже уселись в машины, когда по ступенькам сбежал Али Эльях с маленьким мальчишкой на руках и направился к первому автомобилю. Он открыл дверцу и передал мальчишку женщине на переднем сиденье. Водитель завел мотор.

Эльях что-то сказал женщине. Та кивнула, он поцеловал ее, отступил на шаг и захлопнул дверцу. Мгновение спустя обе машины тронулись с места, а он стоял, глядя им вслед, подняв на прощание руку. Как только первая из машин завернула за угол, он повернулся и направился к подъезду. Оглядел улицу, перед тем как войти в него, и заметил идущего к нему Пастыря. Подождал, пока тот приблизится.

— Ты рано.

Пастырь кивнул, вошел следом за Эльяхом в подъезд и подождал, пока тот запрет дверь. Странная тишина царила в доме. Молча они прошли в комнату Эльяха. Тот сел за стол.

— Что-нибудь случилось? — спросил Пастырь.

Эльях посмотрел на него. Начал было говорить, но голосовые связки отказались подчиняться ему. И он лишь покачал головой.

Пастырь достал из кармана пачку сигарет, протянул Эльяху. Тот взял одну дрожащими пальцами. Пастырь последовал его примеру, потом чиркнул спичкой. Подождал, пока Эльях прикурит.

— Ты можешь говорить со мной. Я по-прежнему твой друг.

Али Эльях откинулся на спинку стула, выпустил облачко дыма.

— Я много думал после твоего ухода. Ты первый, кто нашел нас. Сколько пройдет времени, прежде чем кто-то еще вспомнит, где мы можем прятаться?

Пастырь предпочел промолчать.

— В доме полно женщин и детей, и появись эти свиньи с пистолетами и дубинками, кому-то из них наверняка досталось бы. В общем я понял, что выбрал неверный путь.

Пастырь молча курил.

— У меня нет права ставить под угрозу их жизни. Они не имели ни малейшего отношения к нашим делам. Поэтому я отдал им те деньги, что ты принес мне, и отправил всех в Южную Каролину, где живут родственники моей жены. Они возражать не будут.

— А как же ты? — спросил Пастырь.

Их взгляды встретились.

— Что-нибудь придумаю. Может, поеду в Лос-Анджелес, у тамошних братьев найдется для меня место. — Он чуть улыбнулся. — Я слышал, Рон Каренга стал телезвездой, и его передачи приносят много денег. Или подамся в Нью-Йорк. Черные пантеры также отлично зарабатывают, появляясь на еврейских вечеринках. Думаю, они не поскупятся ради того, чтобы увидеть настоящего преступника-негра.

Пастырь затушил окурок.

— Неужели ты действительно этого хочешь?

Али Эльях опустил глаза.

— Нет.

— Тогда почему бы тебе не присоединиться к жене и детям?

Голос Эльяха вибрировал от душевной боли.

— Потому что за мной кое-что числится. Эти свиньи не оставят меня в покое, и опять начнется стрельба. Я отослал их, чтобы с ними ничего не случилось.

Пастырь покачал головой.

— Не понимаю тебя.

— А что тут понимать? Я всего лишь мелкая сошка, выполнял всю грязную работу, на меня все и свалили. Генералы-то отсиделись и теперь пожинают лавры. Нынче, говорят они мне, революция перешла в другую фазу. Пошел переговорный процесс. Они обо всем договорятся, а потом все пойдет как по писаному. Но в данный момент они хотят, чтобы я лег на дно. Не раскачивал лодку. Сейчас я для них лишь обуза.

— Извини.

— Не за что тебе извиняться. Это не твои проблемы.

— Но я же пришел к тебе со своими, а ты тем не менее помогаешь мне.

— Тут другая ситуация. Ты ничем не можешь мне помочь.

— Не скажи. Во всяком случае ты можешь побыть в моей общине, пока все не обдумаешь и не решишь, что делать дальше.

— А что скажут твои друзья? — спросил Али Эльях. — В большинстве коммун черных не любят.

Их взгляды опять встретились.

— Мы все дети одного Бога.

Али Эльях промолчал.

— Тебе нет нужды принимать решение незамедлительно. Мы будем рады принять тебя, когда бы ты ни пришел.

Эльях кивнул, наклонился, поднял с пола картонную коробку и поставил ее на стол.

— Я достал все, что ты просил.