Соблазнительная невинность

– В этом заключен глубокий смысл. У светского общества есть свои привлекательные стороны, но искренность и непосредственность среди них не числятся. – Он легонько постучал по ее носу. – И ты это тоже знаешь. Просто ты слишком добрая, чтобы это признать.

Она коротко улыбнулась.

– Есть и еще одна причина, по которой мне жаль возвращаться домой.

Он удобнее притянул ее к себе, наслаждаясь ощущением ее гибкого тела в своих объятиях.

– И какая?

Вивьен набрала в грудь побольше воздуха, словно набиралась мужества.

– Буду скучать по тебе, конечно. Боюсь, что когда это закончится, я больше никогда тебя не увижу.

Тоска в ее голосе скрутила его сердце в узел. Он закрыл глаза, потрясенный собственным желанием ответить на ее чувство.

Иисусе. Аден открыл глаза.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь.

Вивьен вздрогнула и попыталась отодвинуться. Он обнял ее крепче.

– Прости, – сказала она. – Я не имею права такое говорить. И ты не должен думать, что я от тебя чего-то жду. Ты никогда не говорил…

Аден взял ее за подбородок, заставив посмотреть на себя.

– Ты должна от меня чего-то ждать, – произнес он жестким голосом. – Ты этого заслуживаешь. К несчастью, я тебя не заслуживаю.

Губы ее приоткрылись, она задрожала в его объятиях. Он знал, что должен сделать, – успокоить ее ласковыми словами и банальностями, заверениями, что ее жизнь скоро вернется в нормальное русло. Но ей требовалось не это. Ей требовался он, и без преград, которые он так привык возводить. Мать, Доминика, сводных братьев и сестер, коллег-агентов – он мог держать на расстоянии их всех.

Но только не Вивьен. Больше нет.

Он увидел боль отвержения в ее красивых грустных глазах. Аден узнал этот взгляд, он сам страдал от этой болезни. Заразился ею с тех пор, как узнал, кто он такой на самом деле – нежеланный ребенок, неудобный бастард жалкого подобия человека.

Вивьен нахмурилась.

– Честное слово, Аден, для человека умного ты иногда говоришь невозможные нелепости.

Этот неожиданный ответ заставил его хрипло рассмеяться. Ничего удивительного, что он так сильно ее хочет. Никто, кроме нее, не умеет его рассмешить или облегчить его заботы.

– Я знаю, милая, – виновато ответил он. – Иногда я смущаю самого себя.

Одиночество исчезло из ее глаз, сменившись веселыми искорками.

– Боже мой. Похоже, тебе срочно нужно что-то с этим делать.

Он приподнял ее лицо выше, погладил упрямый подбородок.

– Есть предложения, миссис Паркер?

– Для начала можете поцеловать меня, мистер Паркер.

* * *

Вивьен едва заметила, что карета остановилась перед особняком, потому что растаяла в жарком, дразнящем поцелуе Адена. Когда, набравшись храбрости, она предложила поцеловать ее, то на какой-то ужасный миг подумала, что он откажется. Он обнимал ее, чтобы утешить (это он умел делать очень хорошо), но Вивьен боялась, что ничем не сумеет пробить стену его сдержанности.

И вдруг взгляд Адена вспыхнул желанием. Он завладел ее ртом с такой страстью, что у нее закружилась голова. Он словно обволок ее своим телом, и из этой клетки из плоти и крови ей никуда бежать не хотелось.

Поцелуй быстро сделался жарким и влажным, и она утонула в блаженстве. Ее руки заскользили по его груди, нырнули под сюртук и затеребили пуговицы. Аден помешал ей, крепок прижав к себе, и что-то предостерегающе забормотал прямо в губы. Но не отстранился.

До этой минуты.

– Вивьен, мне совсем не хочется заниматься любовью в карете, – твердо сказал он. – Если припоминаешь, это плохо кончается.

И все испортил.

Вздохнув, она оперлась о его руку и выбралась из кареты. Она так надеялась убедить Адена снова заняться любовью, но, кажется, шанс упущен. Мысленно кипя от злости на бессовестных шпионов, которые целуются, как сам дьявол, а потом просто уходят, она, громко топая, поднялась по мраморным ступеням и остановилась, дожидаясь, когда он отопрет дверь.

Стоя у нее за спиной, точнее, прижимаясь к ее спине, Аден негромко хмыкнул.

– О, да ты у нас недоверчивая, – пробормотал он ей в ухо.

Его дыхание щекотало, и Вивьен невольно задрожала.

Быстро окинув улицу взглядом, он отпер дверь, впустил ее внутрь и помог снять плащ. Из задней части дома бесшумно появился Макдоннел. Вивьен улыбнулась мужчине, исполнявшему роль дворецкого и бывшему вторым по старшинству после Адена. Он, конечно, был не просто слугой, как и вся прочая прислуга в этом страннейшем из домов. Все они исправно выполняли домашние обязанности, но при этом работали на сэра Доминика, и главной их миссией было охранять ее. И если камеристка паршиво справлялась с ее прическами, а кухарка время от времени сжигала яичницу, это было небольшой ценой за их бдительность и преданность.

– Прислать вам наверх Марту, миссис Паркер? – спросил Макдоннел, принимая ее накидку.

Вивьен улыбнулась. Даже в доме их продолжали называть фальшивыми именами. Сначала она возражала, но Аден настоял.

– Это ни к чему, – ответил Аден. – Сегодня я сам помогу миссис Паркер.