Соблазнительная Тара Макбрайд

– И что теперь? – устало спросила Макбрайд. Ей вдруг показалось, что она в бегах уже много дней.

Коснувшись ее коленей, Блейк наклонился и взял Тару за руки. С каждым разом это казалось ей все приятнее.

– С тобой все в порядке?

– Вполне, – заверила Тара, стараясь не смотреть ему в глаза. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, коли не звонишь в полицию.

– Дорогая моя, я в этом абсолютно не уверен, – с горькой иронией заметил Блейк.

– А что случится, если мы пойдем в полицию?

– Нас могут привлечь за ограбление, а то и за убийство.

– У них нет доказательств.

– Есть свидетели, видевшие, как в галерее мы разговаривали с человеком, которого вскоре убили. И я не знаю, нет ли у полиции еще каких-нибудь улик против нас?

– А если мы не пойдем в полицию?

– Тогда постараемся выяснить, что происходит, не давая убийце первому отыскать нас.

Тара подумала, что честность Блейка достойна восхищения. Он даже не попытался подсластить пилюлю. Но хотела ли она, чтобы он лгал для ее спокойствия?

Нет, ей нужно знать правду. Раз по стечению обстоятельств стала партнером Блейка в этом расследовании, она желает, чтобы к ней относились должным образом.

– Ну, и что дальше?

Оглушительный раскат грома не дал детективу ответить. Свет в комнате на мгновение померк.

– Возможно, нам просто надо немного подождать. Я постараюсь дозвониться до Билла, человека из страховой компании. А там… решим, как поступить, в зависимости от обстоятельств.

Все время только это и делали, подумала Тара…

Они снова были в скромном номере мотеля. Тишину нарушал только дождь, барабанивший по стеклам. Еще одна уютная комнатка, где две кровати занимают почти все свободное место. И Блейку ничего не остается: только наблюдать за Тарой и про себя размышлять, не провести ли им это время с пользой на одной из кроватей.

Он начал ходить взад-вперед, засунув руки в карманы.

Тара сидела на кровати, скрестив ноги, и смотрела на него. Блейк почти физически ощущал, как ее взгляд следует за ним, когда он пересекает комнату, которая с каждым разом казалась ему все меньше.

– У тебя что, клаустрофобия? – наконец спросила Тара.

Блейк остановился и пожал плечами.

– Возможно. Но не острая.

– А я думала, что детективы привыкают к такому времяпровождению. Разве тебе не доводилось долго томиться, прячась и наблюдая?

– Да, – признался Блейк. – Но когда я сижу в засаде, то знаю, что делаю. Мне известно, что происходит.

– А давно ты стал частным детективом?

– Кажется, лет десять назад. Тара изумленно вскинула брови.

– Сколько же тебе лет?

– Тридцать четыре.

– О! Я думала, ты моложе. Блейк усмехнулся.

– Буду считать это комплиментом.

– Твой отец тоже был детективом? Возможно, офицером полиции?

– Нет, мой отец не был полицейским. Его ужаснула бы одна мысль о подобном. Он не слишком жаловал полицию, как, впрочем, и всех остальных, кто имел отношение к власти. Отец умер, когда мне едва исполнилось пятнадцать.

– А твоя мама? Она жива?

– Они вместе погибли из-за несчастного случая. Блейк до сих пор вздрагивал по ночам от страшных воспоминаний, которые преследовали его каждый раз, когда он давал волю своим чувствам.

– О, Блейк, как ужасно! Потерять родителей еще ребенком. Мне очень жаль.

– Это было давно, – проговорил он, чувствуя неловкость оттого, что она жалеет его.

– Но ведь рана так и не зажила. Некоторое время Блейк молчал, а затем откашлялся и произнес:

– Да, я до сих пор ненавижу больницы. Мама прожила еще несколько дней после того несчастного случая, и больничные звуки и запахи всегда будут напоминать мне о ее смерти.

Он тряхнул головой, словно стараясь отогнать тяжелые воспоминания.

– А твои родители? – спросил он, чувствуя, что Таре хочется поговорить. Возможно, на нее тоже давило замкнутое пространство.

– Они до сих пор живут в Гонории. В этом маленьком городке я родилась. Мой отец – юрист, мама – учительница. Мы респектабельная ветвь семейства Макбрайд, – с усмешкой добавила она.

Респектабельная. Таким словом никак нельзя было назвать его семью! Свидетельство того, какое у них с Тарой разное происхождение.

– В самом деле?

– О, да! Родители не устраивали никаких скандалов в течение тридцати лет. Мои младшие братья и я считались просто идеальными детьми. Я поступила в Гарвард. Тревор работает в Государственном департаменте в Вашингтоне, а самый младший братишка, Трент, заканчивает Военно-воздушную академию. Наша семья весьма отличалась от остальных Макбрайдов. Она служила образцом во всех отношениях, пока я не дошла до того, что меня уволили, добавила Тара, без особого успеха стараясь скрыть свою горечь.

По ее словам, семья Макбрайд могла бы, пожалуй, стать моделью для тех картин Рокуэлла, о которых она заговорила в картинной галерее, или сниматься в каком-нибудь семейном сериале, которые иногда, втайне завидуя, смотрел Блейк.

Сейчас он с любопытством взглянул на Тару.

– Ты не рассказала своей семье о том, что произошло у тебя на службе?

– Нет.

– А почему?

Тара пожала плечами.

– Ты боишься, что они тебя не поймут, что твоя неудача разочарует их?

Макбрайд покачала головой.