Соблазнительное предложение

Она попыталась изобразить улыбку. Попыталась подобрать хотя бы несколько соответствующих случаю слов, но не получилось ни того ни другого, так что она ограничилась сухим кивком.

– Я вернусь поздно. – Он чмокнул Эмму в лоб, повернулся и начал спускаться вниз по лестнице, по которой они только что поднялись.

Она долго стояла там, сжав кулаки, проклиная все на свете, и не знала, то ли упасть на колени и зарыдать, то ли выйти в парадную дверь и больше никогда сюда не возвращаться.

Но она не может его покинуть. Во всяком случае, навсегда. Логика подсказывала, что ей некуда идти и она нуждается в его помощи, чтобы отыскать Мортона. В глубине души Эмма знала, что дело далеко не в этом. Люк стал значить для нее слишком много, он стал ее частью. Она не может уйти, но и смириться тоже не может, а именно это она до сих пор и делала. Ей никогда не нравилось его пьянство и то, что он возвращается так поздно, но она это терпела. Позволяла Люку убегать, потому что… Нет, Эмма не знала точно почему. Потому что ему снятся кошмары. Потому что спина у него в шрамах. Потому что он прошел через что-то ужасное и убедил себя, что не может перенести это, не топя себя в виски или бренди.

Сначала ей казалось, что это вовсе не ее дело и не ее забота. Теперь же все изменилось. Может, и напрасно, но так уж получилось. Теперь их с Люком связывает слишком многое, и по-другому быть уже не может.

Эмма повернулась, вошла в гостиную и позвонила. Пришла Делейни, и остаток вечера они провели, приводя в порядок спальню на третьем этаже.

Рано утром Эмму разбудил грохот в дверь.

– Эмма? Ты там?

Говорил Люк невнятно, но в этом не было ничего удивительного.

– Отправляйся в постель, Люк, – сонно пробормотала Эмма.

– Не могу. Дверь заперта.

– Иди в свою комнату. Заверяю тебя, та дверь не заперта.

Долгое молчание. Затем:

– Эм?

– Мм?

– Что это ты делаешь?

Эмма вздохнула.

– Сегодня я сплю тут. И буду спать впредь, если ты предпочитаешь не оставаться дома, а пьянствовать.

– Нет, – сказал Люк осипшим голосом.

– Да.

– Почему? – требовательно спросил он.

– Я больше не могу.

– Не можешь что?

Эмма села, вцепилась обеими руками в край кровати. Глубоко вздохнула и уныло посмотрела на дверь. Она уже полностью проснулась.

– Не могу лежать без сна в холодной кровати и гадать, когда ты вернешься. Не могу думать, почему ты каждую ночь сбегаешь от меня. Гадать, почему я не в состоянии дать тебе то, в чем ты нуждаешься. Гадать, насколько пьяным ты будешь, когда все-таки вернешься.

– Ты даешь мне то, в чем я нуждаюсь.

Нет. Во всяком случае, до сих пор точно не давала.

– Впусти меня. – Теперь он говорил так мягко, так вкрадчиво.

Эмма закрыла глаза и не произнесла ни слова.

– Пожалуйста.

Она крепче вцепилась в кровать. Так трудно хоть в чем-то отказать этому мужчине. Но если она хочет выжить, отказать должна. Это слишком важно. Нужно быть сильной. Если она не сделает все возможное, чтобы остановить его, Люк и дальше покатится по дорожке саморазрушения, а она не может видеть, как он губит себя.

– Эмма, впусти меня.

– Нет, – твердым голосом ответила она.

– Почему?

– Я уже объяснила тебе почему.

– Ты мне нужна.

– Так же сильно, как выпивка?

– Сильнее. В тысячу раз сильнее. – Голос его дрогнул, и Эмма зажмурилась. – Открой дверь.

– Нет, – с трудом выдавила она.

– Я должен лежать рядом с тобой.

– Ты жил без меня двадцать восемь лет, Люк. Я уверена, что сегодня ты прекрасно выспишься один.

– Жил без тебя? Если это можно назвать жизнью, – угрюмо отозвался он, а затем шепотом повторил: – Ты нужна мне.

Эмма закрыла глаза, сжала в кулаках одеяло.

– Ты пьян.

– Совсем чуть-чуть, – согласился он.

– Имей в виду, я не собираюсь больше просто сидеть и смотреть, как ты себя уничтожаешь.

– Наверное, слишком поздно что-то менять.

Эмма сильно поморгала и уставилась себе на колени.

Он долго молчал, затем сказал:

– Значит, ты лишаешь меня единственного утешения?

– О, я точно не единственное твое утешение, Люк. – Нотки горечи, прорвавшиеся в ее голосе, оказались сильнее, чем она хотела.

– Но ты стала… чем-то… моей… – Он с трудом подбирал слова. Неудивительно, учитывая, насколько он был пьян. – Ты для меня важнее всего остального, – неуклюже договорил он.

Скажи он ей это трезвым, она могла бы поверить. Но сейчас прекрасно понимала, что он всего лишь хочет попасть в комнату и пытается любым способом уговорить ее открыть дверь. И все-таки Эмма встала с кровати, подошла к двери и привалилась к ней.

– Если это правда, ты должен прекратить, – сказала она сквозь разделявшую их преграду. – Должен перестать убегать.

– Перестану, – слишком быстро ответил Люк. – Можно мне войти?

– Нет, – мягко ответила она.

– Я не уйду, пока ты меня не впустишь.

– Значит, устраивайся поудобнее. – Эмма знала, причем сейчас лучше, чем когда-либо, что она не может его впустить. Недостаточно просто сказать, что он должен остановиться. И его обещания недостаточно. Он должен продемонстрировать, что хотя бы попытается это сделать.

Эмма услышала мучительный вздох, затем шорох – Люк уселся на пол по ту сторону двери.