Собор

— Мистер Воробьев, я понаблюдал сегодня за группой и хочу сказать, что у этих ребят нет никакого понятия о дрессировке.

— Совершенно верно.

— Тогда объясните, откуда такие потрясающие результаты? Скажем, ваш волк демонстрирует такие вещи, что у любого циркача челюсти сведет от зависти.

— Ну, механика этого явления вам известна.

— То есть?

— Психоконтакт.

О'Рейли недоверчиво покачал головой:

— Что-то не верится.

— Вот как?

— Я видел, как работают специалисты по психоконтакту на нашей «фирме». Настройка идет около часа, а после двух часов работы их можно на носилках выносить. А вы в процессе этого носитесь по лесу с милой улыбкой. Да так, что ваши кандидаты к концу дня еле ноги таскают. К тому же я слышал, что разум животного слишком чужд для человека.

— Тем не менее это так. Скажу больше: еще десять лет назад я не мог бы вам объяснить даже так.

— Ну хорошо, допустим, но психоконтакт затрагивает только эмоции, ощущения. А вы… на полном серьезе заявляете, что у реки стоят два пикапа, и даже называете их марки. И оказываетесь правы! Хотя в тот момент, когда вы об этом говорили, между вами и рекой было не меньше мили густого леса.

— Да, но волк-то был у реки.

— Вы хотите сказать…

— Вспомните передачу Дерома.

О'Рейли с минуту молчал, потом, сплюнув изжеванную сигару, вскочил с кресла и прошелся по комнате.

— Я считал это срежиссированным трюком.

— Это не так.

— Так что же, волк самостоятельно отыскал ни разу не виденного им человека? Причем не по запаху, а по костюму, цвету волос и очкам? Но это же вздор!

— Не совсем. Если хотите, я попытаюсь объяснить.

Дональд сел в кресло и устремил на Ивана нетерпеливый взгляд. Иван шумно вздохнул, не зная, с чего начать.

— Если позволите, я начну издалека. Прежде всего, надо сказать, что Собор — языческое искусство. Язычество — наиболее древняя и продолжительная, — он поискал термин, — скажем так, психическая или, лучше, духовная среда, в которой жил человек. Две с половиной тысячи лет христианства, буддизма, ислама или иных современных религий, я уж не говорю об атеизме, — ничто по сравнению с десятками и сотнями тысяч лет язычества. Понимаете?

— Не очень.

Иван улыбнулся.

— Конечно, это пока не объясняет умение волка отличать твидовый костюм от прочих. Но я хочу, чтоб вы поняли сущность того, что мы называем Собором.

Дональд хмыкнул:

— Валяйте.

— Если за сотни тысяч лет человек, постоянно ощущая на себе воздействие физической окружающей среды, приобрел кое-какие неистребимые признаки — цвет кожи, разрез глаз, — то этот же человек за те же сотни тысяч лет воздействия духовной среды язычества также должен был приобрести какие-то неистребимые признаки этого воздействия. Логично?

Дональд кивнул.

— Идем дальше. Сегодня негр, или, как сейчас принято говорить, черный, где бы он ни рождался: в Африке, в Канаде, в Антарктиде — все равно рождается с черной кожей.

— Ну и что?

— А то, что, в какой бы духовной среде человек ни рождался — христианской, буддистской, атеистической, — он рождается язычником.

Дональд помолчал, уставя взгляд на свои ботинки и задумчиво постукивая пальцами по подлокотнику кресла, потом поднял глаза на Ивана:

— А вы рисковый человек, мистер Воробьев: обозвать ирландца язычником… — И он улыбнулся. — Продолжайте.

— Я рад, что вы поняли. Понимаете, язычество — это не совсем религия… В том виде, в котором мы считаем религией, скажем, христианство. На протяжении сотен тысяч лет человек приспосабливался к среде обитания, вырабатывал приемы взаимоотношений с ней. И многое, что мы сегодня воспринимаем как дикий ритуал, бессмыслицу, на самом деле является лишь дошедшим до нас из седой древности остатком механизма воздействия на окружающий мир. Посмотрите, сколько открытий в этой области принес ушедший век. Мы вспомнили, что каждую травинку надо рвать в свое время, одну на рассвете, другую в полнолуние. Футурологи развернулись к гороскопам. Буддизм, эта самая древняя из мировых религий и в наибольшей степени впитавшая в себя черты язычества, вдруг оказался ужасно научным. Оказывается, люди великолепно знали природу и себя до того, как стали представлять богов подобными себе и переносить в их среду свои дрязги, как древние греки, или очищать их от свойственных себе пороков, как христиане.

— Все это очень интересно, но не слишком ли мы углубились в философию?

— Что ж, перейдем к более конкретным вещам. Вспомните, язычество во всех ипостасях в Европе, Азии, Африке или, скажем, Полинезии едино в том, что оно обожествляет окружающий мир.

Дональд заинтересованно вскинул брови. Иван пояснил:

— Ну каждый человек, зверь, дерево, ручей имеют духа, душу, домового или что-то еще.

— И что же?

— Я вам могу сказать, что в какой-то мере это действительно так.

Иван еле сдержал смех, увидя изумленные глаза Дональда. Тот несколько минут привыкал к столь неожиданному постулату, потом попросил:

— Объясните.