Собор

И такая экспедиция состоялась после очередного возврата комплекса (хотя возвращение, принимая во внимание Вектор Хоана, вовсе не был столь очевидным). Среди спонсоров предприятия были: правительство Лизонне, R-L, и CFG NASA. Это отразилось на подборе членов экипажа «Лаоса»: сказать, что подбор был рациональным — означало бы врать в глаза. В состав экипажа, среди прочих, вошел племянник вице-президента R-L, Стефана Угерцо; этот племянник был астрофизиком-любителем, но как раз умирал от меркулоза, и дядя перед смертью хотел сделать ему приятное. Тот же самый Коттер Угерцо является непосредственным источником всей аферы со святостью Измира. На третью неделю после прибытия на Измираиды он объявил всем, будто бы Измир Преду выслушал его молитвы и выпросил, чтобы болезнь отступила. Коттер, якобы, каждую ночь по корабельному времени отправлялся к могиле Измира (компьютер «Лаоса» подтвердил его выходы). И, якобы, он выздоровел в течение трех суток (диагностический автомат «Лаоса» подтвердил значительную поправку его здоровья). Еще до того, как «Лаос» возвратился на Лизонне, с осчастливленным и переполненным чувством миссии Коттером на борту, и еще до того, как специалисты подтвердили вести о чудесной ремиссии болезни (а они, в конце концов, подтвердили; Коттер же выздоровел полностью) — еще до того, как прошло пару месяцев, в орбитальных портах Лизонне уже развернулась мощная промышленность космических паломничеств. Святой Измир с Астероидов! Помню, что епископа чуть кондрашка не хватила. Естественно, в Ватикан был направлен запрос, но, тем временем, мы остались здесь сами, замкнутые в пузыре нашего горизонта событий. Я присутствовал при этом и знаю, с какой осторожностью принимались решения. Первой — практически инстинктивной — реакцией всегда была одна и та же: «Мы удерживаемся от комментариев, проблема требует подробных и свободных от нажима ожиданий исследований». Решение принять легко, труднее от него потом отказаться; в случае Церкви — это практически невозможно. В результате, мы принципиально исходим из позиции адвоката дьявола, и это верно. Мы ждем, но вот мир нас не ждет — и не успели мы оглянуться, как на Роге вырос оплаченный Стефаном Угерцо Собор.

***

Нам всем уже известны координаты точки, после которой возврата нет.

Если это и не был прощальный банкет, то, во всяком случае, нечто близкое ему по настроению.

Прием организовали совместно: филиал NASA на Измираидах и Матабозза. Столы с напитками поставили под аркадами административного здания NASA, которое в настоящий момент было практически пустым.

Многие здесь крутят носом в отношении вась-вась Матабоззы с контролерами. Вазойфемгус схватил меня у входа и тут же просветил.

— Они уже знают, что потеряли ее, — заурчал он над краем стакана, жестом головы указывая на стоящих неподалеку спорщиков. — Минимизируют потери.

Вазойфемгус работает на Space Investments Ltd., парадное подразделение Ротшильда-Ляруса.

— Рубах как-то никто на себе не рвет, — заметил я.

— Это было бы проявлением весьма плохого вкуса, — усмехнулся Вазойфемгус. — Но если бы вы знали… Просто, отец не вращается в этих кругах…

— Черт, даже здесь имеются «круги». Сколько нас здесь осталось? Человек двести?

— Что-то около того.

— И нужно еще вращаться. Ну, и что говорят? Во всяком случае, надеюсь, они перестали ожидать чудесного вмешательства со стороны Церкви…?

Вазойфемгус послал мне изумленный взгляд.

— Не знаю, с чего это вам пришло в голову, ведь серьезно ничего подобного никто и не ожидал.

— По-видимому, я и вправду вращаюсь не в тех кругах.

По сути своей, в течение двух недель моего пребывания на Роге эти «круги» включали только паломников и людей, которые сталкивались с ними в течение всех этих лет.

Количество проведенных интервью уже превысило четыре десятка.

Тогда, глянув за левое плечо Вазойфемгуса, среди участников этих поминок я увидел одного паломника, с которым до нынешнего дня мне не дано было переговорить, но о котором я слышал так много от своих собеседников. Он подпирал белую стену и прихлебывал густую жидкость из высокого стакана. Весь он был серый — обвисший свитер, грязные штаны, даже его кожа в неярком свете тоже была нездорово серой. Звали его Газма, и на Роге он пребывал уже более трех лет. Он утверждал, что ему явился Сатана, еще он заявлял, будто бы Бог излечил его возле гробницы Измира от тяжелой шизофрении; еще он твердил, будто бы ему предназначено умереть на Измираидах.

Когда я подошел и спросил (меня он узнал, я видел это в его глазах) — он стал отпираться.

— Нет, нет, нет. Отец не спрашивать, отец давать покой.

Я склонился к нему. Он был ниже меня, а казался еще ниже, когда стоял сгорбившись под стенкой; я наклонялся, глядел ему в глаза, психически насиловал, не знаю, что на меня нашло, оскорбительная беззащитность некоторых людей способна спровоцировать и святого, а Газма как раз представлял собой именно такой феномен виктимологии [9].

— Он живой, — шепнул он, бросая взгляды по сторонам. Отец был в Соборе…? Отец видел…?