Собор без крестов

восемь сантиметров он весил всего лишь восемьдесят пять килограммов. Его телосложение и даже походка были

как у отца, которому Константин подражал с детства, что не заметить Лесник при своей наблюдательности не мог

и чем гордился.

Константин, воспитанный в достатке и роскоши, был в курсе тех криминальных дел, какие совершали его

родственники. Он помнил судебное разбирательство дела отца, на котором ему пришлось присутствовать в

детстве. Понимая, сколько трудов и усилий пришлось потратить и приложить его родителям, чтобы создать те

условия, в которых он сейчас жил, а от них отказываться он не был намерен из-за каких-то «нездоровых»

принципов, Константин в этом плане их не осуждал и был им благодарен, что они его детство и юность оградили

от своих проблем. В его жизни не было темных пятен, которые могли бы как-то отрицательно повлиять на

автобиографию и карьеру. Теперь он был готов с отцовской решительностью и хваткой, но со своим пытливым

умом и способностями делать то, что ему поручил отец.

В нью-йоркском частном банке «Робентсон Трабль» Лесник открыл на имя Константина счет в один миллион

долларов с условием, что он деньги будет тратить с умом и они у него не «уплывут» на разные увеселения.

По протекции отца Константин стал работать в фирме Корвина Фостера, на практике постигая законы мира

бизнеса, а заодно утверждая себя в коллективе фирмы. Новые коллеги Константина сразу же заметили симпатию

своего хозяина к новичку, что не могло с их стороны вызвать ревность и зависть. Если служащие фирмы

старшего возраста данное открытие приняли как свершившийся факт, то парни его возраста с таким положением

чужака смириться не могли. Они, не стыдясь, отпускали в адрес Константина плоские шутки, позволяли себе

возмущавшие его душу намеки, поступки. Понимая, что если такое поползновение не пресечь, то оно может

продолжаться до бесконечности, сделав его жизнь в фирме невыносимой, Константин решил при удобном случае

пресечь такую несправедливость к себе со стороны расшалившихся оболтусов. Такой случай ему вскоре

подвернулся. Однажды Константин оказался в туалете вместе с тремя назойливыми парнями, где они курили, рассказывая друг другу анекдоты. Увидев зашедшего в туалет Константина, один из троицы, Даниэль Маркетти, очень тонко усомнился в умственных способностях Константина под ухмылки своих друзей. Константин, подойдя

к Маркетти, взяв его за одежду на груди, пустив ему дым от своей сигареты в лицо, спокойно произнес:

— Я с тобой не намерен упражняться в стрельбе остротами, на то у меня нет ни времени, ни желания, но

если ты еще раз посмеешь допустить подобную выходку в отношении меня, то я тебе сделаю то, что сделали в

аэропорту зайцу в Одессе.

Маркетти его предупреждение слушал молча. Когда Константин выпустил его рубашку из руки, тот только

ладонями рук разгладил ее у себя на груди.

Так как Константин не посчитал нужным рассказывать коллегам, что произошло с зайцем в Одессе, а им

вдруг очень захотелось об этом узнать, то они вновь уполномочили Маркетти на «благое» дело:

— Константин, у нас в фирме ходят слухи, что ты внебрачный сын своего отца. Я таким слухам не верю, но

вместе с тем хотел бы от тебя услышать вразумительный ответ по данному вопросу.

— Да, Константин, тебе надо внести нам ясность, — скаля зубы, поддержал Маркетти Эдду Хунес.

— Вы не совсем дураки, что именно в туалете нашли нужным так со мной поговорить, так как после моего

ответа вам придется замывать свои поганые хари. Я вас сейчас буду бить, как бродячих собак.

Несмотря на принятые меры защиты, Константин, как танк, задавил их силой, приемами, уложив на пол.

Видя, что им не справиться с русским «медведем», который, сбив их на пол, больше не намерен заниматься их

избиением, не ожидавшие от Константина такой дикой выходки, коллеги выжидательно, не поднимаясь, смотрели

на него.

— Я о вас, слизняков, всегда и в любое время мог вытереть ноги, но не связывался. Теперь, прежде чем

шутить надо мной, вспомните свои позорные позы в туалете, может быть, тогда у вас отпадет желание охотиться

на меня.

Кончив свою нотацию, Константин покинул туалет.

Маркетти, поглаживая рукой ушибленные ребра, сердито пробурчал дружкам:

— Теперь поняли, что сделали зайцу в Одессе?

— Хорошо, что он наши морды пожалел, — разглядывая себя в зеркале и приводя в порядок одежду, заметил

Эдду Хунес.

После этого «разговора» с шутниками у Константина на работе ни с кем из служащих конфликтных ситуаций

больше не было.

Он мог в любое время, посчитав курс необходимых наук усвоенным для себя, прекратить работу в фирме

мистера Фостера и уехать домой в Россию, но, будучи человеком любознательным и объективным, Константин

видел, что настоящая стажировка значительно пополняла его теоретические знания и с каждым новым

контактом, выполненным делом его знания не только углублялись, но и расширялись.

После работы, если у него имелось свободное время, Константин на своей машине уезжал в ресторан

«Ночная фиалка», которым после смерти Молоха стал руководить его внук Хаим под внимательным оком своего