Собор без крестов

удерживать. А подумали мои братья и сестры, откуда они бегут и куда? Кто их спас от уничтожения фашистов, где обетованная родина предков, а где могилы их родителей? Человек, который забыл об уважении к праху своих

предков, покидая их, совершает грех. Некоторые соотечественники докатились до того, что предпочитают жить в

Германии.

Слушая Глузмана, Виктор понял, что тот говорил о наболевшем.

Глузман оказался словоохотливым попутчиком, с которым Виктору было интересно беседовать на разные

темы, когда они ездили по делам предприятия.

Однако совместные поездки прекратились у них на втором месяце работы Виктора в «Теремке».

Вызвав его однажды к себе в кабинет, Глузман сказал:

— Мои поездки с тобой за продукцией в леспромхозы нерентабельны производству. Я тебя познакомил с

нужными людьми, а поэтому впредь ты сам будешь у них получать товар по моей доверенности.

Предложение Глузмана было продолжением складывающихся между ними доброжелательных, доверительных отношений, а поэтому Виктор не стал становиться в позу и отказываться от увеличивающегося

объема работ и повышения зарплаты, а только заметил:

— У меня нет ваших пробивных способностей, а поэтому могу не оправдать ваше доверие.

— Я заранее тебе пробудирую дорогу, а поэтому осечек у тебя не будет, — успокоил его Глузман.

— Если так, то считайте, что мы договорились, — не очень весело согласился Виктор.

Глузман, не почувствовав недовольства Виктора, удовлетворенный результатом беседы, отпустил его.

Домой Виктор возвратился довольный, но его настроение испортил Борода, который вручил ему повестку, обязывающую его явиться сегодня в отдел милиции к 14 часам в 17-й кабинет.

«Вызывают меня для допроса в качестве свидетеля. Какой из меня свидетель? Здесь какая-то химия. Хочешь

не хочешь, а надо туда идти», — недовольно подумал он.

— Как она к нам попала? — держа повестку перед глазами Бороды, поинтересовался Виктор.

— На ментовской машине привезли, — пояснил Борода.

Гаданием о причине вызова Виктора в отдел милиции в семье практически занимались все взрослые, но

никто не оказался близок в своих прогнозах к реальному факту.

Лишь возвратившийся к вечеру из милиции Виктор смог всех успокоить и в первую очередь Альбину, а

Бороде, уединившись с ним в спальне, сообщил:

— Пришел я в 17-й кабинет в назначенное время, а там меня, кто, ты думаешь, ждал? Собственной персоной

«кум», капитан Золкинов. Ну, думаю, с таким собеседником можно и потолковать.

— Чего он приперся? — настороженно спросил Борода.

— Помнишь, я тебе говорил о бункере, который мы выкопали под сауной?

— Помню, — подтвердил вяло Борода.

— Так они недавно обнаружили наш схорон, ну «кум» и приехал ко мне в качестве дознавателя.

— Могли бы письменное поручение направить нашим легавым, они бы и опросили тебя.

— Да все это я и без тебя знаю, — отмахнулся от него Виктор, — только кое-кому не хотелось такое

щекотливое дело перепоручать чужакам.

— Почему?

— Потому что Валет подслушал разговор «кума» с шефом. По их наводке был убит сексот, а убивший его

Утюг повесился. Думаешь, они не усекли об утечке информации?

— Был у нас и на эту тему разговор, — припомнил Борода.

— Я сразу усек деликатность нашего разговора, и когда «кум» потребовал от меня информацию о бункере, я

ему рассказал всю правду, не сказал только, кто их тогда подслушал.

— И ты подписал такую бумагу? — возмутился Борода.

— Ты за кого меня принимаешь, за телка или барана? Я действовал по плану. Если он не оробеет и примет

свой жребий, то я от своих показаний откажусь и не подпишу. Между прочим, они подписываются в конце беседы, а не в начале, — пожурил он Бороду за его недомыслие.

Мои показания выбили обычно уравновешенного «кума» из равновесия. Он едва не укакался, а вообще я

видел «кумовьев» и похуже его, поэтому согласился подписать бумажку с такими показаниями, которые

устраивали и его, и меня.

— То есть ты ничего не знал о бункере и к нему никакого отношения не имел, — предположил Борода.

— Почти так, только я настоял, чтобы он записал мое особое мнение, что не исключено строительство

бункера под сауной уже после моего освобождения от хозяина.

— Так тоже пойдет, — повеселев, согласился Борода, — но только твое особое мнение нереально.

— При таком союзнике, каким является «кум», все станет реально. В конце беседы мы, можно сказать, с ним

подружились. Я его даже пригласил к себе домой в гости.

— Ну и как?

— Он от меня шарахнулся, как от прокаженного.

— Некому было тебе по заднице у хозяина надавать за такую проделку, — и пожурив, и похвалив

одновременно, заметил Борода в конце беседы, полностью отрешившись от мучивших его тревог.

Глава 44

На крестины сына Антона Виктор пригласил не только своих родных и близких, но и нужных в будущем

людей, среди которых был и Глузман с супругой.

Как Виктор и говорил, крестным отцом с большим удовольствием стал Тарас Малащенко, известный

читателям по кличке Душман, а крестной матерью стала подруга Альбины по работе, тоже врач-терапевт

Опихайленко Лариса.

Полтора года назад ее муж и девятилетний сын, возвращаясь с рыбалки на «Москвиче» вечером в выходной