Соборище. Авангард и андеграунд новой литературы

Иней, иней… Белый иней
Сквозь безмолвие пророс…
В сердце – дремлющей пустыне —
Только ветер да мороз!

Льдом застыли страсть и жажда,

А мечтаний круговерть
Опустилась сном бумажным
В нечитаемую смерть…

Сколько долгих зим им ныне,

Знаешь только ты один,
Сердца – страждущей пустыни —
Бессердечный господин….

6

Давным-давно мы встретились с тобою…
Не ночью то случилось и не днем,
Не в летний зной, не стылою зимою,
И не в дому твоем или моем…

Мы повстречались там, куда не вхожи

Ни боль, ни наслаждение, ни страсть,
Где время отпускает с миром вожжи,
Над миром распознав иную власть…

Мы встретились однажды там, где места

Ни звуку нет, ни слову, ни мольбе,
И где лишь тьма глазам небезызвестна,
Где нет ни мне названья, ни тебе…

Там, где губам не сдаться поцелую,

Там, за нездешней памяти чертой,
Там, где клеймит одна душа другую,
Давным-давно мы встретились с тобой…

7

Ляг, отдохни, усталый пилигрим!
В дорогах не найти тебе ответа…
Глаза сомкни – и двери отворим
В дремоту, где с тобой поговорим
О том, что есть реальность для Поэта.

Бродил ты через страны и века,

Приют сыскать надеясь средь земного…
Но все, что ты нашел, – лишь свысока
Смеющиеся хором облака
И отзвук неродившегося Слова.

Роди ж его, роди его на свет!

То Слово есть о том, что слово – тленно,
Что жизнь лишь там, где жизни вовсе нет,
Но где вообразил ее Поэт —
Иль в сердца глубине, иль во Вселенной…

Спи, пилигрим, и в снах своих развей

Сомнения о том, что нет людского
В Поэте, лишь похожем на людей,
Что жизнь его – иллюзия, но в ней
И только в ней его реально Слово!

8

Юдоль моей пожизненной печали
Для глаз и для ушей земных сокрыта…
Но знаешь ты, что плачет Маргарита
О том, что здесь ее не повенчали
Ни с Мастером, ни с крыльев белизною,
Мелькнувшей за божественной спиною.

9