Соборная площадь

Я так и сделал. Занял законное место, принял выжидательную стойку. Семейный подряд, цыгане, мотались по периметру участка с набитыми доверху сумками денег за плечами, в надежде подловить покладистого клиента. Наградил нас «Донкомбанк» по полной армейской выкладке. Мне повезло больше коллег, как говорится, с первого захода. Подкатили две толстенькие тетки, предложили два ваучера. Я без оглядки хапнул их по восемь тысяч за чек, предупредив, что беру по такой цене лишь потому, что рассчитаюсь сотенными. Кажется, они даже обрадовались, получив сразу почти две пачки. После расчета с бабами немного полегчало, плотные прямоугольники не так давили на грудь. Затем подвалил бесцветный мужичок, предложил чек. А когда я рассчитался с ним все теми же сотенными, вытащил из кармана орден Красной Звезды, медали «За отвагу» и «Партизану Великой Отечественной войны». Две первых награды были обычными, их приносили очень часто. Но «Партизан» считался редкостью. Уже тогда эта медаль ценилась дороже ордена Красного Знамени. За нее смело просили шесть тысяч.

— Сколько ты просишь за все? — глянул я на мужика.

— Не знаю.

— Пять штук нормально?

— Пойдет.

Быстренько отпустив клиента, я спрятал награды за полу пальто. За них начали гонять. Не здорово, пока лишь предупреждали. Не успел рассчитаться, как окружила толпа женщин и мужчин. Каждый старался сунуть ваучеры поближе к моему носу. Я насторожился, с беспокойством огляделся вокруг. Все было как обычно. Скрипка промышлял чуть в стороне, цыгане и семейный подряд зазывали каждого проходящего мимо. То, что люди потащили чеки ко мне, можно было объяснить тем, что я давал за них дороже всех, лишь бы поскорее избавиться от мелочевки. Базарное сарафанное радио сработало не хуже пусковой ракетной установки, моментально. Но все равно где–то внутри продолжала расти тревога. Выкупив чеков десять, я бросил остальным клиентам, что денег больше нет, и отвалил в сторону. В сумке торчало около двух пачек пятисотенными. Мелочевка ушла буквально за несколько часов.

— По сколько ты брал чеки? — подскочил ко мне Скрипка.

— По восемь штук. А что такое? — насторожился я.

— Ничего. Ты не слышал результатов последних торгов?

Резко вздернув руку, я взглянул на часы. Было пятнадцать минут пятого. Результаты объявляли в двенадцать часов и в три. В «Донкомбанке» мы сдали ваучеры часов в одиннадцать. То есть, все это время я работал вслепую. Больше объявы не будет. Результаты вчерашних торгов обычно известны лишь на следующий день.

— В чем дело? Не тяни резину, — подступил я к Скрипке.

— Ваучер грохнулся до трех с половиной штук. Вот так–то. А ты продолжай хапать по восемь, если бабок мешок.

— Почему грохнулся? — остолбенел я.

— Не знаю, говорят, что это связано с предстоящим апрельским пленумом. Неизвестно, в какую сторону повернут. Под эту марку РТСБ и подкрутила гайки.

— А что же вы меня не предупредили?

— А что, у тебя своей головы нет на плечах? — хитро усмехнулся Скрипка.

Подошли Папен и брат Данко.

— Нахапался? — радостно спросил Папен.

Перекинув сумку через плечо, я бросился в «Донкомбанк». Двери были закрыты. На стекле белела приклеенная табличка. «Прием ваучеров только до 12 часов дня».