Соборный двор

Опубликовано: Русская мысль, № 3889, 26.07.1991[35]

Осенью 1990 года один за другим увидели свет союзный закон «О свободе совести и религиозных организациях» и российский – «О свободе вероисповедания». Дискриминационное законодательство 1929 года утратило силу, и Церковь формально была освобождена от опеки Советской власти. Статус юридического лица, а также экономическая самостоятельность, выраженная в праве владения движимым и недвижимым имуществом, открыли Церкви путь к полному выходу из-под контроля государства. Привычная схема отношения Церкви с государством, при которой государство нещадно притесняло Церковь, была сломана. Это, безусловно, огромное достижение, но было бы наивным предполагать, что государство откажется от своего влияния на столь важный институт, каким является Церковь.

Как официальные, так и неофициальные средства массовой информации уделяют сегодня большое внимание религиозной теме. Одни рассуждают о возможном превращении православия в государственную религию, другие вникают в суть внутрицерковных конфликтов, третьи прогнозируют формы сотрудничества государственных структур с церковными, но практически все единодушны в уверенности, что времена гонений и воинствующего атеизма уходят вместе с большевиками в историю.

Однако отношение к Церкви новых демократов, которые уже успели потеснить коммунистов и занять их места в Советах, далеко не однозначное. Попытаемся на ленинградском примере проследить развитие этих отношений.

Осень 1990 года. После принятия вышеназванных законов депутаты Ленсовета рассматривали проект декларации «О взаимоотношениях Ленсовета с религиозными организациями». В проекте они признавали моральную ответственность Ленсовета за незаконные действия Петросовета, «связанные с конфискациями церковных ценностей, репрессиями и расстрелами священнослужителей» после 1917 года (см. статью Н. Всеволожского, «Вечерний Ленинград», 10.06.91). Против этого политического заявления категорически выступил заместитель А. Собчака, нынешний вице-мэр города В. Щербаков, очевидно, опасаясь, что, признав моральную ответственность за допущенное беззаконие, Ленсовет тем самым возьмет на себя обязательства эти беззакония исправить. Судя по всему, это не входило в ближайшие планы команды Собчака, и проект не был утвержден.

А 23 октября 1990 года, митрополит Ленинградский и Ладожский Иоанн обращается с письмом к Щербакову: «Нас беспокоит, что до сих пор Советом не предпринято никаких шагов, направленных на восстановление имущественных прав Церкви… Уже сейчас мы располагаем сведениями, что некоторые музеи считают возможным продажу, в первую очередь за границу, икон, богослужебной утвари и пр. В условиях приватизации государственной собственности может быть «приватизирована» и церковная собственность, то есть, проще говоря, продано то, что Советской власти не принадлежит».

Чем же отвечает ведомство Собчака на настойчивые требования епархии вернуть имущество в храмы? Передает церковь Казанской Божией Матери Новодевичьего монастыря (Московский пр., 100) общине юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей. Заподозрить кабинет Собчака в любви к карловчанам довольно трудно. Через месяц это решение заморожено (см. ст. В. Сендерова, «РМ» № 3883), и окончательно вопрос о передаче храма не решен. Умело играя на внутрицерковной борьбе, ленинградский исполком стравливает конфликтующие стороны и дает понять, что только он может решать, кому, что и сколько вернуть.

В целом по стране Церкви возвращается большое количество храмов, об этом нам постоянно напоминают радио, телевидение и пресса. В одной Москве за последние месяцы передано РПЦ более 50 храмов. В Ленинграде же верующие получили в собственность только 4 церкви. Перечислим их:

1. Церковь ап. Петра в Лахте (передана 18.02.91);

2. Вознесенская церковь в Колпине (передана 11.03.91);

3. Церковь Спаса Нерукотворного Образа на Конюшенной площади (передана 25.04.91);

4. Церковь Успения Богородицы на подворье Оптиной пустыни (передана 04.05.91).

Не правда ли, довольно странная медлительность в вотчине «второго по престижу демократа в стране», как не без иронии назвал Собчака А. Гинзбург?[36]

Январь 1991 года. В Ленинграде с большим шумом проходит телемарафон «Возрождение». Отечественные и зарубежные меценаты жертвуют значительные суммы на реставрацию церквей. Греки дают миллион долларов на восстановление Казанской церкви, недавно переданной карловчанам. Улыбающийся Собчак объявляет с телеэкрана, что эти средства будут переданы Московской Патриархии. Блистательный ход! Разумеется, ни эти, ни другие деньги так и не дошли до цели, несмотря на постоянные напоминания тех, кому, собственно, они и были подарены.