Соборы пустоты

Ари кивнул. Порой правда способна разочаровать. А чего он ждал? Что в центре планеты действительно находится неведомый мир? Полая Земля? Он покачал головой, вспомнив легенды об Элвисе Пресли и Адольфе Гитлере. Нет. Конечно, все именно так, как есть. Теперь самое главное — упрятать в тюрьму виновных в смерти Поля Казо и Чарльза Линча, спасти брата Ирис, предать огласке гнусные деяния ассоциации, якобы защищавшей природу. И речь идет о совершенно конкретных людях. Вполне реальных.

Он остановился и обернулся к инженеру:

— Отдыхайте, Эрик, мы уходим.

Пора положить этому конец.

88

В первый вечер я поднял на поверхность только половину кристалла, который разбился, когда я попытался его сдвинуть. Я спрятал его в своих одеждах и тайно унес домой, все еще потрясенный невероятным открытием, на которое меня натолкнули тетради Виллара.

Несколько дней я хранил его, не говоря об этом никому, даже моей милой Пернелле. Мне казалось, что я совершил нечто дурное, вроде кражи, и я не решался в этом признаться.

По правде сказать, этот кусочек кристалла, отныне воцарившийся в погребе моего дома на улице Монморанси, вскоре обернулся для меня истинным наваждением. Поначалу я испытывал потребность видеть его два-три раза в день, потом — ежечасно, а вскоре уже не мог расстаться с ним ни на миг.

В конце концов Пернелла что-то заподозрила, и я решился открыть ей всю правду. Сперва она отказывалась мне верить, но, когда я показал ей этот драгоценный предмет, она, как и я, была покорена его красотой и удивительными свойствами.

И именно она убедила меня показать кому-нибудь кристалл. Сознавая, что это может повлечь за собой слухи и зависть, я согласился не сразу, но наконец уступил ее настояниям и решил: если уж действительно во всем признаваться, то только одному-единственному человеку, которому я полностью доверял, — Жану, который тогда еще не стал герцогом Беррийским, но уже был одним из моих самых богатых и постоянных заказчиков.

Однажды вечером, когда он призвал меня, чтобы составить какой-то документ, я принес ему свой образчик и взял с него клятву никому не говорить о его происхождении. Он пообещал, и по его взгляду я тут же понял, что наши отношения изменились. Впредь он никогда не относился ко мне как прежде, и, пожалуй, я сожалел об этом.

Через несколько дней Жан пригласил меня к себе домой. Полагая, что он нуждается только в моих талантах писаря, я отправился к нему в замок, захватив перья, чернила и несколько пергаментов.

Но по прибытии меня ожидало нечто совершенно неожиданное.

89

— Пробираться сквозь это дерьмо все труднее и труднее.

Включенные на полную мощность фары не могли рассеять густую ночную тьму. Кшиштоф давно выжал сцепление внедорожника до упора, но узкое шоссе сменилось сперва грунтовой дорогой, а потом и вовсе тропинкой. Просветы между деревьями все сужались, и преодоление бесконечных препятствий уже напоминало подвиг. Все трое сидели на переднем сиденье, один цеплялся за руль, а двое других — за специальные ручки, чтобы не ударяться о крышу и окна.

— Проедем сколько сможем, все меньше придется тащиться пешком.