Собрание палийских джатак

И, желая показать слушавшим всю многогранность мира, в котором благостное переплетено с дурным, Учитель так истолковал джатаку: "Брахманом, который судил о мечах по приметам, был в ту пору этот самый брахман; царским же племянником, унаследовавшим престол, был я сам".

Джатака о кошачьих повадках

Sutta pitaka. Khuddaka nikāya. Jātaka. Eka-Nipata. 128 Bilara-Jataka.

Перевод с пали Б.А. Захарьина.

С восклицания: "Кто стягом дхаммы прикрывает мысли..." – Учитель – он жил тогда в Джетаване – принялся рассказывать о монахе-притворе.

Когда Учителю рассказали, сколь велико притворство этого монаха, он заметил: "О бхиккху, не только ведь ныне, но и в прежние времена он отличался столь же великим притворством", и поведал слушавшим о том, что было в прошлой жизни.

"Во времена стародавние, когда на бенаресском троне восседал царь Брахмадатта, бодхисаттва возродился на земле в облике огромной, чуть не с поросёнка, мыши. Был он наделён большим умом и жил в лесу, предводительствуя многими сотнями других мышей. Однажды, увидав эту мышиную стаю, какой-то бродячий шакал подумал: "Войду-ка я к этим мышам в доверие, а потом всех их съем". Приняв такое решение, он расположился возле мышиной норы. Стоял на одной ноге и глядел не мигая прямо на солнце. Кормился он одним воздухом. Отправляясь на поиски корма, бодхисаттва увидел его в таком положении и, подумав, "Должно быть, это – великий святой", – подошёл ближе и спросил: "Как твоё имя, почтенный?" "Меня зовут Дхаммика – "Преданный дхамме", – ответил шакал. "Почему ты, стоя на земле, опираешься не на все четыре лапы, а только на одну?" – снова спросил бодхисаттва. "Если бы я опёрся всеми четырьмя лапами, земля не выдержала бы моей тяжести, потому-то я и стою на одной ноге", – объяснил бодхисаттве коварный шакал. "Почему же ты так широко разинул пасть?" – продолжал расспрашивать бодхисаттва. "А потому, – сказал шакал, – что я не ем ничего другого, кроме воздуха, одним воздухом кормлюсь". "Почему ты глядишь прямо на солнце?" – спросил ещё бодхисаттва. "А потому, – ответил шакал, – что я воздаю солнцу почести". "Должно быть, он очень добродетелен", – подумал бодхисаттва, выслушав шакала. И с тех пор он вместе с остальными мышами по утрам и вечерам приходил к шакалу и почтительно ему кланялся.

После того как мыши выражали таким образом своё почтение, шакал хватал заднюю мышь, мгновенно её проглатывал, обтирал пасть и продолжал стоять как ни в чём не бывало. Вскоре мышиный род сильно уменьшился в числе, и мыши призадумались. "В прежние времена, – рассуждали они, – мы с трудом помещались в норе, хотя и непрестанно размножались, теперь же нас стало так мало, что даже не вся нора заполнена. В чём дело?" Они рассказали обо всём своему вожаку. "По какой же это причине так уменьшился мышиный род?" – рассуждал сам с собой бодхисаттва. Подозрения его пали на шакала, и с течением времени эти подозрения окрепли. "Испытаю-ка я шакала", – решил наконец бодхисаттва. После того как мыши оказали шакалу обычные почести, бодхисаттва пропустил всех вперёд, а сам замешкался и остался последним. Шакал тотчас кинулся на него. Однако бодхисаттва был настороже. Заметив ещё раньше, что шакал готовится к нападению, он отпрянул в сторону и, поворотясь к шакалу, воскликнул: "Так вот оно что! Теперь-то мне ясно, каково твоё подвижничество, не ради дхаммы, истинной самой по себе дхаммы, ты прилагал усилия, но только ради того, чтобы, прикрываясь знаменем дхаммы, истреблять живых существ!" И он спел такую гатху:

Кто стягом дхаммы прикрывает мысли,

Исполненные скверны, и тайком

Живых существ нещадно истребляет,

Того уместно называть "котом".

С этими словами царь мышей подпрыгнул, впился зубами шакалу в шею и, добравшись до горла, враз перекусил его, лишив тем шакала жизни. Тут набежало множество мышей, и все принялись пожирать останки шакала – только и слышалось: "Хруп! Хруп!" И говорят, мыши, поспевшие первыми, ещё сумели добыть для себя довольно шакальего мяса, а последним ничего уже не досталось. С того дня мышиный род зажил, не страшась никого и ничего".

Заканчивая своё наставление в дхамме, Учитель истолковал слушателям джатаку, сказав: "Шакалом в ту пору был монах-притвора, мышиным же царём – я сам".

Джатака о Косии

Sutta pitaka. Khuddaka nikāya. Jātaka. Eka-Nipata. 130 Kosiya-Jataka.

Перевод с пали Б.А. Захарьина.

Словами: "Коль правду говорила – пей..." – Учитель – он жил тогда в Джетаване – начал своё повествование об одной женщине из Саваттхи.