Собрание палийских джатак

Люди, что исследовали островок, услыхали его голос: "Не человек ли то поёт? Пойдём-ка, посмотрим". Они отыскали его, увидели и испугались: "Не иначе, это якша!" Тут же все семеро прицелились в него из луков. "Пощадите меня! Я человек, а не якша!" – стал молить в страхе островитянин. "Да разве люди ходят нагишом, как ты?" Но тот не оставлял своих молений и сумел как-то их успокоить. Подойдя поближе, плотники приветливо разговорились с ним. "Как же ты сюда попал?" – спросили они. Человек тот всё им по правде рассказал и добавил: "Ну и повезло же вам, что вы здесь оказались! Ведь лучше этого острова в целом свете не сыщешь. Трудиться здесь нет никакой нужды. И рис, и сахарный тростник, и всё прочее растёт тут само собою, еды и питья полным-полно. Живите здесь без горя и забот". – "Неужто на этом острове человеку ничто не грозит?" – "Да почти ничего. Одно только надо крепко запомнить: остров этот стерегут духи. Нечистоты тут оставлять после себя нельзя, не то духи на вас прогневаются. Если вам надо будет сходить по нужде – выройте ямку, а потом присыпьте сверху песком. Вот и все местные правила. Больше здесь бояться нечего".

Плотники поселились на острове. Делились же они на две артели по пятьсот человек в каждой. Обе артели возглавлялись старшинами. Один старшина был глуп и жаден до еды, а другой благоразумен и в еде умерен. Прошло время, плотники прижились, растолстели от праздности и подумали: "Делать нам нечего. Наготовим-ка мы себе вина из сока сахарного тростника и устроим пирушку". Так они и поступили. А напившись, развеселились, распелись, расплясались и изгадили и испоганили весь остров, ибо ходили по нужде куда попало, а присыпать сверху песком забыли. Увидели это духи и возмутились: "Как они посмели испакостить места наших игр!" Посовещавшись, они решили: "Надо омыть наш островок океанскими водами. Вот только луна теперь на ущербе, да мы пока и не все в сборе. Лучше подождать до следующего полнолуния. Когда наступит день упосатхи и взойдёт полная луна, мы обрушим на остров океанские волны и всех этих грязнуль утопим". Назначили духи день и разошлись.

А был среди них некий добродетельный дух. "Не могу я допустить, чтобы на моих глазах гибли люди!" – пожалел он плотников. Однажды вечером, когда те поужинали и сидели перед домами за приятной беседой, сей дух принял зримый облик. Блистая своим драгоценным убором, он воспарил к северу от острова над океанскими водами, озарил весь остров своим сиянием и промолвил: "Внемлите мне, плотники! Духи на вас прогневались. Оставаться здесь вам больше нельзя, ибо через полмесяца они обрушат на вас океанские волны и всех потопят.

Через пятнадцать дней настанет полнолунье,

Поднимется из моря огромная волна

И захлестнёт весь остров, водой его накроет.

Спасайте свои жизни, не оставайтесь здесь!"

Добрый дух исчез, а некий злой и коварный его собрат замыслил недоброе: "Если все плотники послушаются его, они до срока сбегут. Отговорю-ка я их покидать остров – пусть они погибнут!" И вот он воссиял к югу от острова, озарил своим блеском всю деревню плотников и спросил: "Не приходил ли к вам прежде меня некий дух?" – "Да, приходил". – "О чём он вам толковал?" Плотники пересказали слова доброго духа. "Не слушайте вы его. Он просто невзлюбил вас и желает вам досадить, прогнать отсюда; живите здесь, как жили.

Не может быть волна такой высокой,

Чтоб затопить холмистый этот остров.

Немало видел я благих знамений.

Не бойтесь, не печальтесь, всё спокойно!

Плодами этот остров изобилен,

Себе вы лучше места не найдёте.

Поверьте, вам ничто не угрожает.

Живите и детей своих растите".

Так этот дух постарался рассеять их тревогу и исчез. А глупый старшина плотников, не желавший внять предостережению доброго духа, созвал свою артель и обратился к ней: "Послушайте меня, почтенные! Прав, по-моему, тот дух, что явился с южной стороны и сулил нам безопасносность. А тот, что приходил с севера, и сам, видно, не знает, что опасно, а что – безопасно. Нам нечего бояться, не о чем тревожиться. Будем же веселиться!" Послушали его пятьсот плотников – любителей поесть – и согласились с ним.