Собрание палийских джатак

Тут приблизился к нему советник. Он был сторонником Сенаки и заговорил с ним сурово: "Ну что, мудрый учитель, верны были речи нашего Сенаки! Сгинуло твоё благополучие и не помогла тебе твоя хвалёная мудрость. Вот сидишь ты теперь, измазанный глиной, на мешке с соломой и ешь эту кашу". И он прочёл из Вопроса о разуме в Десятой книге:

"Вправду ли такой ты многоумный?

Что ж богатство, мудрость и рассудок

Благу твоему не послужили,

Раз вкушаешь кашу без приправы?"

"Слепец! – отвечал ему Великий. – Могуществом моей мудрости я верну себе благополучие, когда захочу!" И ещё он молвил:

"Я страданием подготовляю счастье,

Различая, что мне к сроку, что не к сроку.

По своей ушёл я воле и в успех свой верю,

Потому и обхожусь едою скудной.

Время знаю сам, когда восстать во славе,

Измышляю средства для победы.

Выступлю, придёт пора, с отвагой львиной –

Ты ещё узришь моё могущество, запомни!"

Советник сказал ему: "Пандит, богиня, что живёт в царском зонте, задала вопрос государю. Он искал помощи у своих четверых мудрецов, но ни один из них не мог дать ответа. Вот он и послал меня за тобою". –

"И как же не видишь ты могущества мудрости?

Что теперь проку в богатстве?

Помочь здесь может только мудрый".

Так восхвалил Махосадха мощь мудрости, а советник вручил ему новое платье и тысячу монет от царя и передал его повеление немедля совершить омовение, переодеться и вернуться в город. Хозяин Махосадхи перепугался, когда узнал, кто был у него в работниках, но Великий утешил его: "Не пугайся, учитель, ты мне очень помог", – и отдал ему полученные от советника деньги. Потом, как был, весь в глине, он взошёл на колесницу и поехал в город.

Советник доложил царю о его возвращении. "Где ты, любезный, нашёл мудреца?" – спросил царь. "Государь, он был в работниках у горшечника в предместье Южного рынка. Едва он услышал, что ты призываешь его, он отправился в путь, весь измазанный глиной, не совершив омовения". Царь подумал: "Если бы он таил ко мне вражду, он держал бы себя надменно. Нет, он не враг мне". И он повелел: "Пусть сына моего проводят в его дом, а когда он совершит омовение и наденет украшения, пусть с почётом доставят его во дворец". Это было исполнено, и когда Махосадха прибыл вновь ко дворцу и его пригласили войти, он вошёл, поклонился царю и стал близ трона. Царь приветливо заговорил с ним, а затем, чтобы его испытать, сказал ему так:

"Одни, нужды не ведая, творить греха не станут,

Другие не грешат, страшась позора.

А мог ведь ты, когда бы захотел, обогатиться.

Скажи, ты зла мне почему не сделал?"

На это бодхисаттва отвечал:

"Мудрые не совершают злодеяний

Ради благ, даруемых богатством.

Праведные и в годину бедствий от Закона

Ни из дружбы, ни со зла не отвратятся".

И, опять испытывая его, царь молвил, поминая мудрость кшатриев[75]:

"Кто возвыситься сумеет

От убожества к богатству,

Будь то кротостью иль силой,

После праведником станет".

На это Великий прочёл такую гатху, сравнивающий человека с деревом:

"Дерева, которое нас тенью осеняет,

Ты ломать не должен, как злодей, предавший друга!"

"Махараджа, – продолжал он, – если сломать ветвь с дерева, под которым отдыхал, считается предательством, то что же сказать о том, кто убил человека? Ты даровал великое богатство моему отцу, мне оказал ты бесценные милости. Облагодетельствованный тобою, как мог бы я предать тебя?" Так высказав свою преданность, он произнёс с упрёком: "Если один человек объяснит Закон другому или в чём-то сомненье его развеет, тот защитой станет его и опорой, и такую дружбу мудрый не разрушит". И ещё он сказал, увещевая: "Нет хорошего в мирянине сластолюбивом, праздном, нет хорошего в отшельнике-невежде, и в царе, необдуманно свой приговор выносящем, хорошего мало, нет хорошего и в мудреце, поддающемся гневу.

Не опрометчиво кшатрий владетельный

К важным решеньям приходит;

Если обдуманно действует царь –

Свою славу он в мире умножит".

После того как Махосадха сказал это, царь возвёл его на свой трон, осенённый белым зонтом, а сам сел на низшее место и промолвил: "О мудрый, богиня, обитающая в белом зонте, задала мне четыре вопроса. Я обратился к своим мудрецам, но из четырёх ни один не нашёл ответа. Ответь ты мне на эти вопросы, о сын мой!" – "Махараджа, – отвечал мудрец, – будь это богиня, обитающая в зонте, или будь это четыре великих царя, или кто угодно, пусть задают мне любые вопросы, я отвечу. Скажи мне, махараджа, какие вопросы задала тебе богиня?" И царь, повторяя вопросы божества, произнёс первую гатху:

"Руками и ногами бьёт,

В лицо, пожалуй, попадёт,

И всё же дорог он, о царь.

Скажи: кто это может быть?"