Собрание пьес. Книга 2

Анна Павловна. Да как же так, Гаврюша? Ведь ты так любил свой университет!

Гавриил. Что делать, мама, — так надо было поступить. (Задумчиво.) А сказать по правде, какая-то пустота в жизни образовалась. Ведь вся жизнь — гимназия, студенчество, кафедра, — вся жизнь для науки. Как-то и не представлял себе жизни иначе: научные исследования, лекции, общение со студентами…

Анна Павловна. Так зачем же ты, Гаврюша?

Гавриил. Один из моих товарищей, профессор Глиницкий, говорил мне не без укора: «Вам хорошо, — у вас имение, а вот у меня на руках шестерка детей, да капитала всего у жены на сберегательной книжке триста пятьдесят рублей». Но, мама, и он тоже ушел вместе с нами, вся наша группа вместе.

Анна Павловна. Да как же, Гаврюша? Шестеро детей, и ни копейки денег… Да ты бы их хоть к нам на лето пригласил…

Гавриил(улыбаясь). Ты — добрая, мама. Но, видишь ли, у нас в России все-таки есть спрос на ученых людей. Дети профессора Глинского не останутся без образования.

Анна Павловна. Ну, а ты-то, Гаврюша, что будешь?

Гавриил. Мой друг, профессор Эдуард Райт, пишет мне: «Ваша и без того бедная научными силами высшая школа опять понесла чувствительную потерю». Ну, и еще много теплых слов по моему адресу… К себе в Оксфорд приглашает, но я решил — никуда из России. Да, у меня есть начатая работа, давно задуманная, очень интересная, — на остаток жизни хватит.

Анна Павловна. Что ты себя старишь, Гаврюша…

Гавриил(с рассеянным видом поднимается, идет к саду. На верхней ступеньке вдруг останавливается, словно что-то вспомнил, и возвращается к столу). А вот что, мамочка, я вас попрошу: сегодня Мэри ждет к себе подругу свою любимую из Москвы… Она такая… немножко взбалмошная, — так уж вы, пожалуйста, будьте с ней милою, как вы умеете.

Анна Павловна. Да уж не учи, сами знаем. Кто ж это такая? Замужняя?

Гавриил. Да, была. Она уже замужем второй раз… Критская… Левченко…

Анна Павловна. Две фамилии сразу носит? И ты, мой батюшка, с ними заврался. Ну, да уж ладно, пойду комнату готовить. В диванную, что ли, положить? С мужем она?

Гавриил. Да, муж, кажется, после приедет. Мамочка, Мэри ее ужасно любит… И она на нее хорошо действует, — сразу веселеет… Да и она ничего, — славная, только взбалмошная немножко… Мэри с ней скучать не станет… А это главное…

Анна Павловна. А когда они приедут?

Гавриил. С дневным поездом.

Анна Павловна. Гаврюша, да что ж ты мне раньше не сказал? Ведь надо…

Гавриил. Только утром письмо пришло…

Анна Павловна, звеня ключами, поспешно уходит.

Гавриил(улыбаясь). Хлопотунья ты, мама…

Из-за сцены доносится громкий, хозяйственный голос Кирилла.

Кирилл. Знаю я вас… За вами только недосмотри… Чтобы к вечеру было готово.

Слышен чей-то не то угодливый, не то насмешливый голос: «Да уж не извольте беспокоиться, барин».

Явление второе

Гавриил и Кирилл.

Кирилл — рослый, румяный брюнет, красивый, загорелый. Одет по-русски, в поддевку и высокие сапоги. Темно-русые, блестящие волосы на прямой пробор над высоким лбом.

Кирилл(шутливо). Ну, что, Гавриил, бацилл размышления культивируешь? Что, как у нас, на вольном воздухе, поди, не нравится? Стоят деревья, ни одно не занумеровано?

Гавриил. Ты все шутишь, а мне здесь, право, нравится. Кажется, так хорошо, что мы сюда приехали. Мэри спит лучше, и вид гораздо лучше, и нервы. Все ее здесь радует — все нравится. А мне здесь удобно будет работать.

Кирилл. Работай, работай, корпи себе помаленьку. А меня эти лодыри так изводят, — иного так бы и разорвал пополам. Весь день верчусь, как в колесе. (Уходит.)

Явление третье

Гавриил и Мэри.

Мэри — стройная женщина, темноволосая, слегка смуглая; благодаря худощавости и девической манере одеваться кажется моложе своих лет. Очень женственная: легкая походка, легкие движения, быстрый взгляд. На ней недлинное полотняное платье с голубым матросским воротником; в руках вязка полевых цветов. Подходит к Гавриилу, кладет ему руку на плечо.