Собрание произведений в одном томе

Где еще? Когда еще? Кто еще возьмет на себя смелость жить нашей жизнью? И еще праздновать… И еще любить…

И еще сердиться на кого-то и принимать близко к сердцу какие-то мелкие неприятности типа творческих неудач.

Приметы сведущих

Видите очередь за босоножками – лето будет жарким.

Видите за колбасой очередь – зима будет холодной.

Видите за мылом очередь – к забастовкам.

Евреи клином на Запад потянулись – это к бурным конфликтам в Закавказье.

А видите очередь за всем – значит, снова колхозы укреплять будем.

А как народ исчезает с улиц, площадей – это к социализму.

А как на замки, запоры, ставни закрывают все – коммунизм близок… Ему (в отличие от тайфуна) дают мужские имена: капут, абдуценс, конец, капец, развал, гроб и полный…

Ждать

Покой, зелень, тишина и невраждебность остались в прошлом или переместились в самые отдаленные места страны, где Человек и зверь встречаются наедине.

Центр бурлит. Людьми отравлен организм. В магазинах на прилавках и полках одни люди, и ворвавшийся на склад обнаруживает только ворвавшихся туда раньше. Леса, сады полны людей, с трудом заменяющих грибы и ягоды.

Окрестности и пейзаж из людей. Линия горизонта из солдат с палками.

Люди и люди, маленькие и большие, красные и синие. Предметов нет – исчезли. Их заменили люди, возбужденные и перекошенные.

– Как дальше жить будем? – спрашивают они друг друга и – во все стороны.

– Где предметы для быта, еды и перемещения? – гудят они, отойдя от станков и полей, сталкиваясь и перемешиваясь в равнодушном пространстве.

– Дайте товары, – говорит толпа своему руководителю.

– Дайте товары, – говорит свой руководитель своей толпе.

– Дайте, дайте, – мычат коровы, ревут быки, стучат министры, плачут дети.

– Give me, give me, – тянутся руки сквозь колючую проволоку государственной границы.

– Что вам дать? What do you want?

– Все, что у вас есть или было. Не выбрасывай! Дай выброшу, дай сам выброшу!

– Почему у вас все есть или было? – гудит толпа, бросив станки и окружив вкалывающего с шести утра до одиннадцати вечера с детьми и внуками фермера.

– Сейчас объясню. Just a minute…

– Не надо, не надо. Мы маршем мира пройдем по вашей стране.

– Мы болеем, нет лекарств. Дайте, дайте.

Из дальних районов бросают работу и стягиваются в центр.

– Вы нам дадите, в конце концов?!

Преступники грозят свернуть преступность, видят смысл только в изнасилованиях, квартирные кражи теряют свое очарование – украденные деньги не на что обменять. «Где товары? – ревут преступники. – Шубы давайте, шубы дорогие, колье, изумруды, уходит мастерство…»

– Нету, – говорит толпа своему руководителю.

– Нету, – говорит свой руководитель своей толпе. – Нету, ждите!

– Сколько ждать? – спрашивает своя толпа у своего руководителя.

– Года три-четыре, – говорит он, – но не сразу, а через год.

– После трех лет?

– Да. И как кончится этот срок, постепенно пойдет на улучшение.

– Значит, ждать?

– Да…

Ждать-ждать-ждать… Понеслось во все концы, и бивуаком расположилась огромная страна. Горят костры, кипит вода, достаем из тряпочек сахар…

– Чего ждете? – холеными голосами спрашивают из-за рубежа. – What do you wait?

– Товаров ждем, товаров, – зевая, отвечают местные.

– Товалов здем, товалов, – шепелявит новорожденный.

И с непревзойденным мастерством вся страна принялась ждать.

Здесь будет лучше

Для Р. Карцева

– Я не уезжаю, – кричал он. – Здесь хуже, чем где угодно, но я живу здесь! Здесь должно быть лучше! Должно стать быть! Всем будет хуже, а здесь будет лучше. Станет будет обязательно! Болезнь принимает здоровые формы. Здоровье тускло засветилось сквозь хилость первых постановлений, неисполнение которых – лишь свидетельство живого ума и сообразительности народов, с трудом населяющих нашу страну. Здравый смысл уже начал бродить в массах. Добредет и до верхов.

Конечно, слово «будет» почернело от бесконечного употребления, но новый смысл придает ему прежний блеск, и оно снова сгодится в работу.

Здесь будет лучше! Рост зарплаты при отсутствии материальной заинтересованности создает невиданный образ жизни, когда деньги роли не играют и их уже можно свободно обменять на результаты труда, которые тоже…

Но не в этом дело.

От человека на нашей земле не остается предметов жизнедеятельности, только продукты жизнедеятельности. Поэтому жил он или нет – остается предметом дискуссии. Это и остается…

Уникальная способность, не создав ничего, испортить навсегда среду обитания и страну пребывания. Но не в этом…

Новые люди должны появиться! Работа над этим уже идет.

У нас будет лучше, невзирая на то что становится все хуже. Опять наше сегодня не дает никаких надежд. Только – завтра. Только соединив прошлое с будущим и вычеркнув к чертовой матери настоящее, можно снова жить и работать. Опять на энтузиазме и снова без зарплаты! Связать деньги населения, а потом и их самих, и развязать, когда наступит миг, отделяющий будущее от настоящего… Это где-то… Неважно!

У нас будет лучше! Мы будем жить очень хорошо! Даже если для этого нам опять придется снова извести миллионов где-то… Неважно!