Собрание речей

Итак, относительно государственного устройства, — ибо с этого я решил начать, — я думаю, все придерживаются того мнения, что самое ужасное — это уравнение в правах людей порядочных и дурных, а самое справедливое — тщательное проведение разграничения между ними с тем, чтобы люди, неравные между собою, не получали и равных благ, но каждый пользовался и положением, и почетом по достоинству. Между тем олигархические и демократические государства всегда добиваются равенства среди тех, кто располагает гражданскими правами, и у них высоко ценится, если один ни в чем не может иметь преимущества перед другим, — обстоятельство, которое на руку дурным людям. Напротив, государство с монархическим устройством более всего предоставляет привилегий тому, кто в особенности выделяется своим достоинством, затем — следующему за ним, потом — третьему, четвертому и так далее по тому же принципу. И если даже это не везде осуществляется на практике, то, по крайней мере, таково намерение монархического государства. Как бы то ни было, все, вероятно, согласятся с тем, что оценка человеческой натуры и поведения более последовательно проводится при тираническом правлении. Кто, однако, из разумных людей не согласился бы скорее жить при таком строе, где не останутся незамеченными его высокие качества, чем затеряться среди толпы, так и не будучи оцененным по достоинству? Более того, мы можем с полным основанием признать, что такой строй и более мягок, поскольку всегда легче сообразоваться с волей одного человека, нежели стараться угодить множеству различных настроений. Конечно, в подтверждение того, что монархический режим и приятнее, и мягче, и справедливее, можно было бы привести еще много доказательств, однако и с помощью приведенных в этом нетрудно убедиться. Впрочем, насколько государства с монархическим строем превосходят другие в принятии решений и выполнении необходимых дел, это мы лучше всего увидим, если попытаемся путем сопоставления разобраться в важнейших вопросах управления. В самом деле, люди, которые вступают в должность всего лишь на год, становятся частными лицами прежде, чем поймут что-нибудь в государственных делах и приобретут в них опыт. Напротив, те, кто постоянно возглавляет один и тот же пост, даже если они по природе менее даровиты, все равно намного превосходят других своей опытностью. Далее, первые многое оставляют в небрежении, надеясь друг на друга, вторые же ничего не упускают, ибо знают, что все должны делать они сами. Кроме этого, политические деятели в олигархических и демократических государствах своим взаимным соперничеством причиняют вред общественным интересам, тогда как главы государств с Монархическим строем, не видя, кому они могли бы завидовать, во всем поступают наилучшим образом, насколько это возможно. Далее, первое не поспевают за делами, ибо большую часть времени они заняты своими дачными занятиями, а когда собираются на совещания, то чаще их можно застать там погрязшими в спорах, чем совместно принимающими решения. Наоборот, вторые, не имея строго установленных совещаний и сроков, дни и ночи заняты государственными делами и потому не упускают никакой возможности, но каждое дело совершают своевременно. К тому же первые настроены недоброжелательно; они хотели бы, чтобы и предшественники их по должности, и преемники как можно хуже управляли делами государства с тем, чтобы они сами приобрели как можно больше славы. Наоборот, вторые, оставаясь руководителями государства всю жизнь, на все время сохраняют и благожелательное ко всему отношение. Самое же главное: одни заботятся об общественных делах, как о своих, другие же — как о чужих; одни привлекают в качестве советников самых дерзких граждан, другие же из всех людей выбирают для этого самых рассудительных; одни почитают тех, кто способен произносить речи перед толпою, другие же — людей, умеющих управляться с делами. Однако не только в обычных и повседневных делах управления государства с монархическим устройством отличаются в лучшую сторону, но и на войне они получают все преимущества, ибо подготовить военные силы и воспользоваться ими так, чтобы обмануть и опередить врага, убедить одних, принудить силой других, подкупить третьих, привлечь на свою сторону иными услугами четвертых, — ко всему этому государства с тираническим правлением более пригодны, чем все другие. И в этом всякий может убедиться на основании фактов ничуть не меньше, чем на основании слов. Так, все мы знаем, что могущество персов достигло столь огромных размеров не благодаря их особому уму, но потому, что они более других народов почитают царскую власть. С другой стороны, мы знаем, что тиран Дионисий[111], придя к власти в момент, когда вся Сицилия была опустошена, а его родной город осаждали враги, не только избавил свое отечество от угрожавших ему опасностей, но и сделал его величайшим из эллинских государств. Кроме того, нам известно, что карфагеняне и лакедемоняне, имеющие лучшее сравнительно с другими государственное устройство, во внутренних делах придерживаются олигархического правления, но на войне подчиняются царям. Наконец, можно было бы показать, что даже государство, которое в особенности ненавидит тиранию[112], всякий раз, когда отправляет для руководства военными действиями многих стратегов, терпит неудачи, а когда пускается в опасное дело под командованием одного, добивается успеха. Разве можно было бы еще яснее, чем на этих примерах, показать превосходство монархии? Ведь оказывается, что наибольшим могуществом обладают народы, которые всецело находятся под управлением тиранов; что государства, имеющие правильное олигархическое устройство, в наиболее серьезных случаях ставят во главе своих армий; одни — одного только стратега, другие же — царя; что те, кто ненавидит тиранию, не совершают ничего дельного всякий раз, когда отправляют руководить военными действиями нескольких начальников. А если надо еще сослаться и на предания старины, то, говорят, и боги тоже подчиняются Зевсу, как своему царю. Если предание об этом говорит правду, то очевидно, что и боги предпочитают такое устройство; если же допустить, что никто не знает об этом наверняка и судим мы так о богах на основании собственных предположений, то и тогда это признак того, что все мы отдаем предпочтение монархии, ибо мы никогда не стали бы утверждать, что боги пользуются таким устройством, если бы не считали, что оно намного превосходит другие.