Собрание сочинений

7:6 Лицедеях. Греческое существительное ' с классических времен означавшее актера, традиционно переводится в евангельском контексте «лицемер». Однако слово это заметно огрубело в своем значении; скажем, герой комедии Мольера «Тартюф, или Лицемер» — это тривиальный обманщик, который начинает вести себя как скот, едва его покровитель на минуту отвернется. В словах Христа речь идет очевидным образом не совсем об этом. Книжники и фарисеи, всерьез озабоченные пунктуальным и скрупулезным выполнением буквы Закона, примерно так, как наши старообрядцы, едва ли заслуживают одного имени с Тартюфом. Но в том и состоит духовный радикализм проповеди Христа, что она отвергает всякое поведение «на публику», всякое исполнение социальной роли (даже «добросовестное»), и всякое актерство, даже перед самим собой и перед Богом. Исходя из этого, мы попытались предложить некий вариант традиционной передачи этого слова, исходящий из чуть архаического русского соответствия слову «актер». В то же время следует отметить, что высказывались серьезные сомнения в том, что евангельское употребление слова ' действительно связано со значением «актер», для него, в конце концов, не изначальным (см. Matthew. A New Translation with an Introduction and Notes by W. F. Albright and С S. Mann, Garden City, New York, 1971, pp. CXV-CXXIII); если пытаться исходить из контекстов, в которых лексема эта употребляется в Септуагинте и в некоторых раннехристианских текстах, приходится предположить веер значений вроде таких — «сутяга-крючкотвор» (в переводе Олбрайта-Мэнна «shyster»), «ябеда», «казуист», «зазнайка-умник» (с определенной долей интеллектуального или этического извращенства). В известном ранне{стр. 255}христианском памятнике «Дидахэ» VIII, 2 так обозначаются лица, отклоняющиеся от общинной практики поста и выбирающие для поста другие дни недели. Древне-сирийский перевод той же лексемы артикулирует смысл «лицеприятия». Все это недостаточно отчетливо для решения практической проблемы перевода. Поэтому мы решились выбрать вариант, более близкий к привычному.

7:11 Значение арамейского слова корбан (в передаче Иосифа Флавия Contra Appionem I, 22 , сходно с Мк 7:11) как табу именно в силу посвящения Богу, предполагаемое евангельским текстом, но вызывавшее некоторое недоумение на фоне талмудического узуса (ср. М. Black, An Aramaic Approach to Gospels and Acts, 3. rd ed., p. 139), исчерпывающе подтверждено двумя палестинскими посвятительными надписями I в. н. э., одна из которых, имеющая текст «дарение (корван) Богу», найдена на территории Храма, что дает ей конкретно-практический смысл, а другая находится на одном палестинском оссуарии и воспрещает брать из оссуария (ср. J. A. Fitzmyer SJ, A Wandering Aramean. Collected Aramaic Essays, Chico, California, 1979, p. 11). В Вавилонском Талмуде (Nedar III, 2) мы встречаем следующий пассаж: «Если кто-то увидит людей, поедающих смоквы, которые принадлежат ему, и скажет: это для вас корбан, но после узнает, что среди них наряду с чужими находятся его отец и братья, тогда, по мнению школы Шаммая, его родные не связаны корбаном и могут вкушать смоквы, хотя чужие связаны. По мнению же школы Гиллеля, родные тоже связаны, даже если корбан по отношению к ним был изречен по ошибке. И если некто определенно накладывает корбан на родных, они связаны им и не могут получать от него ничего, на что наложен корбан».

7:26 Язычница — букв. «эллинка» (греч. ), для реальных условий мира Нового Завета весьма широкое обозначение, внутри бинарной оппозиции «эллин-иудей» характеризующее жительницу восточной половины Римской империи прежде всего по религиозному признаку, который и является содержательно релевантным для последующего повествования. Дополнительный признак — {стр 256} языковой; трудно сказать, с какой степенью определенности он имеется в виду.