Собрание сочинений

Я с этим покончил. Вернее, это покончило со мной. Рассудок мой принципиально и неизменно уклоняется от любого рода окончаний. Сколько рассказов я изорвал с самого детства только из-за того, что в них было такое, что это зычное издевательство над Чеховым — старина Сомерсет Моэм — зовет Началом, Серединой и Концом? Тридцать пять? Пятьдесят? Одна из тысячи причин, по которым я перестал ходить в театр лет в двенадцать, — я адски ненавидел строем вытекать из зала лишь потому, что какой — то драматург вечно грохает своим дурацким занавесом. (Что сталось с этим дюжим занудой Фортинбрасом? От кого, в конечном итоге, не поздоровилось ему?) Тем не менее, я тут всё. Хотелось бы сделать еще одно-два отрывочных замечания физической разновидности, но ощущение слишком уж крепко: мое время истекло. Кроме того — без двадцати семь, а урок у меня в девять. Как раз успею полчаса вздремнуть, побриться, может, устроить себе прохладную освежающую кровавую баню. Меня подмывает — это скорее старый городской рефлекс, нежели, слава богу, порыв — сказать нечто слабоядовитое о двадцати четырех юных барышнях, которые только что вернулись с длинных выходных в Кембридже, Хэновере или Нью-Хэйвене и будут ждать меня в Аудитории 307, но я не могу закончить описание Симора — даже дурное описание, даже такое, где повсюду мое «я», моя неизменное вожделение разделить с ним верхнюю строчку в афише — не осознавая хорошее, настоящее. Говорить так чересчур цветисто (а значит, кому же говорить, как не мне), но я не могу зазря быть братом моего брата, и я знаю — не всегда, но знаю, — что у меня нет более важного дела, чем пойти в эту жуткую Аудиторию 307. Там нет ни одной девушки, включая Ужасную Мисс Зэйбел, что была бы мне меньше сестрой, нежели Тяпа или Фрэнни. Возможно, они сияют измышленьями веков, однако же сияют. Этой мысли удается меня ошеломить: никуда больше я бы прямо сейчас не отправился, кроме Аудитории 307. Симор как-то сказал, что мы всю жизнь только и делаем, что перемещаемся с одного клочка Святой Земли на другой. Он хоть когда-нибудь ошибается?

А теперь давай баиньки, ну? Быстро. Быстро и не спеша.