Собрание сочинений и писем (1828-1876)

Наконец получил я от Волкова первое письмо от 13-го августа; а нем извещал он меня о том, что вследствие разговора Александра Максимовича Княжевича с Вами я должен получить от Вас письмо "весьма удовлетворительного свойства". В сентябре писал он мне еще раз: он говорил с Вами, сам читал Вам мое письмо и уверял меня, что "дело мое устроено". Наконец получил я от него же третье письмо, в котором он пишет следующее:

"Димитрий Егорович теперь за границею, но по приезде его оттуда Вы непременно получите письмо от него, я за это ручаюсь. До сих пор я сделал, что мог, но мог немного, теперь будет лучше. Ваше дело, кажется, прочно устроено".

Обманутый этими уверениями, я решился ждать до приезда Михаила Семеновича Корсакова, который, уезжая из Иркутска, обещал мне поговорить с Вами. Он возвратился, и я узнал от него, что Вы изволите смотреть на деньги, полученные и получаемые мною, как на подарок или как на даровую пенсию, жертвуемую в пользу не знаю кого и чего 3. Из уважения к себе и не желая вас оскорблять, милостивый государь Димитрий Егорович, не стану входить в дальнейшее разбирательство; не могу впрочем не заметить, что если б Вам было угодно прочесть мои письма, то Вы не позволили бы себе судить о мне так низко. Пожалуй Вы не виноваты: Вы-человек очень сильный, очень важный, очень богатый, привыкший с пренебрежением смотреть на людей безденежных. Меня Вы не знаете, на чтение же писем человека, Вам совершенно чуждого, у Вас недостало ни времени, ни охоты, и Вы судили о мне по множеству других прибегающих к Вашей щедроте под разными благовидными предлогами. Гораздо более виню я Юрия Александровича Волкова, с которым я говорил так много, так определенно, так ясно, и который не умел объяснить Вам, что я не принадлежу к разряду продажных людей, берущих деньги за дела нечистые или даром.

Мне ж остается одно: убедившись, что Вы не находите выгодным для себя поручить мне настоящее дело, я должен немедленно оставить Вашу службу и возвратить Вам сполна все суммы, многo от вас полученные. Из прилагаемой записки видно, что я был должен Вам по 1-е мая 1860-го года три тысячи триста семьдесят пять рублей (3.375 руб. сер.). Прибавив к ним тысячу восемьсот руб. (1 800 руб. сер.), взятых мною за службу у Вас без всякого дела от 1 марта 1860 года по 1-е марта 1861-го года 4, получим пять тысяч сто семьдесят пять рублей (5.1 75 руб. сер.), даром мною от Вас полученных, которые и считаю себя обязанным возвратить Вам как можно скорее. Брату как естественному представителю моей чести и моих обязательств я поручил к Вам явиться и привести мое дело в совершенную ясность. Я потерял драгоценный год в ожидании дела, обещанного мне Вашим именем: надеюсь, что Вы не откажете мне в годовом сроке для уплаты Вам моего долга 5.

С истинным почтением честь имею быть, Милостивый государь,

Димитрий Егорович,

Вашим покорным слугою

М. Бакунин.

11 января 1861 [года]. Г[оро]д Иркутск.

Р. S. Прошу прощения за чернильные пятна. Переписать письма не успею.

Приложение.

Копия записки, посланной мною через г-на Волкова г-ну Бенардаки 1 мая 1860 года из г[оро]да Красноярска.

В Амурскую компанию я вступил 1 марта 1859 года. А. В. Белоголовый положил мне жалованья в год 1.000 руб[лей] серебром], а на время, проводимое мною вне Иркутска, по делам к[омпании], содержания 50 руб. сер. в месяц. Кроме того я получил от него на подъем из Томска в Иркутск 700 руб. сер., из которых 350 руб. на счет компании, а 350 руб. заимообразно с вычетом из моего жалования.

Приехав в Иркутск в половине марта, я до 1-го июня оставался без всякого дела. А. В. Белоголовый видимо затруднялся мною, не зная, кажется, как и куда меня поместить, и я поневоле должен был смотреть на получаемое мною жалование как на даровую пенсию; а между тем он требовал, чтобы я заключил с ним контракт на три года на этих невозможных для меня условиях, бедных в финансовом отношении, обидных в нравственном.

Опасаясь на первую пору показаться требовательным и неблагодарным, не имея с другой стороны возможности согласиться на требования Андрея Васильевича и наконец не желая брать дарового жалования, я по собственному движению письменно сделал следующее предложение; считать мою службу не с марта, а с 1 июня, а 250 руб. сер., взятые мною за март, апрель и май, считать за деньги, данные мне взаймы, равно как и все 700 руб., полученные мною на подъем из Томска, если я не заключу с компанией контракта на следующий год на каких бы то ни было условиях, таким образом, что если контракт между нами заключен будет, я останусь должен компании всего только 350 руб. сер., если же мы напротив разойдемся, то буду должен ей 950 руб.

Контракта я не заключил и не считаю себя способным продолжать службу в Амурской компании, а потому по совести считаю себя должным компании 950 руб. сер.

Затем за шесть месяцев от 1 июня по 1 декабря 1859 года, проведенных мною в Забайкалье по делам компании, я получил жалованья 500 р[ублей] и 300 р[ублей] содержания, итого 800 р. сер[ебром]. После чего перестал получать или требовать что-либо от компании.