Собрание сочинений. Крылатая смерть

Я схватил камень, он – цемент, и мы побежали среди дьявольской, жуткой какофонии лягушек и козодоев, продираясь через кусты, не замечая боли, к башне. Ветер крепчал, воздух становился все холоднее. Но перед нами маячила башня, а в башне – отверстие, в котором были видны звезды, и – о, ужас! – что-то еще!

Я не знаю, как мы пережили ту незабываемую ночь, тот кошмар, который до сих пор не отпустил меня. Я только смутно помню, что мы наглухо закрыли отверстие и предали земле останки Амброза Дюарта, свободного, наконец, от злобной колдовской власти Ричарда Биллингтона. Доктор Лэпхем уверил меня, что исчезновение Дюарта не припишут каким-то неизвестным, загадочным причинам, а те, кто ждет, что оно вновь появится, как это случалось с другими, ждут напрасно. Я помню, как доктор Лэпхем сказал, что от Квамиса осталась только вековая пыль: он был уже два столетия мертв и ходил только благодаря злому колдовству Ричарда Биллингтона. Мы разорвали этот круг камней; разрушили и закопали саму башню снизу доверху, так, чтобы грозный серый камень с символом Старших Богов не был потревожен, погружаясь в землю. Там же, в земле, мы при свете фонаря нашли странные кости, пролежавшие много десятилетий, со времен древнего волшебника Мисквамакуса, главы племени вампанаугов.

Я смутно помню, как мы полностью разрушили это великолепное окно в кабинете, приготовили к транспортировке ценные книги и документы, чтобы передать их библиотеке Мискатоникского университета; как мы собирали свои принадлежности; как мы ездили опять за книгами и документами из дома Биллингтона; как мы уехали перед рассветом. Повторяю, у меня об этом очень смутные воспоминания; я знаю только, что это было сделано, ибо я заставил себя посетить этот бывший остров в притоке, названном Мисквамакус во времена Ричарда Биллингтона, говорившего языком одержимого Амброза Дюарта, и я не увидел ничего. Ни следа не осталось ни от башни, ни от круга камней, места Дагона, ни от Оссадогвы, ни от ужасной Твари с той стороны, Таившейся у Порога, ожидая, когда ее призовут.

Обо всем этом – только слабое, мимолетное воспоминание, ибо в отверстии, где я ожидал увидеть лишь звезды, среди тошнотворного трупного запаха, лившегося Оттуда, я увидел не звезды, а солнца, те солнца, которые в свои последние мгновения видел Стивен Бейтс, огромные шары света, массой двигавшиеся к отверстию; и не только это, но и то, как лопнул ближайший ко мне шар, и из него поте кла протоплазма, черная плоть, соединявшаяся воедино, формируя то отвратительное ужасное существо из космоса, исчадие тьмы доисторических времен, аморфное чудище со щупальцами, таившееся у порога, чье обличье состояло из мешанины шаров; несущего погибель Йогг-Сотота, пенящегося, как первобытная слизь в молекулярном хаосе, вечно за пределами бездонных глубин времени и пространства.