Поскольку причиной преступления была, по ее собственным словам, ностальгия, возможно установить следующее: 1) недостаток какой-либо другой побудительной причины (причем не была установлена мстительность в отношении хозяев и жестокость в отношении убитого ребенка или вообще детей, за которыми она преданно ухаживала в прежних местах службы); 2) что ее на всех местах службы и также еще в тюрьме преследовала тоска по дому; в тюрьме, пока у нее была собеседница, она была избавлена от ностальгии, после ее ухода ее снова так сильно охватывала тоска по дому, что она билась головой об стену и значительно повреждала голову. Также ностальгия снова становилась сильной, когда она на допросах (спустя долгое время) снова видела свою мать; 3) обстоятельство, что она проявила в остальном в течение всего обследования самую большую беззаботность и безразличие относительно выискивания смягчающих и оправдательных причин преступления.
Самое вероятное — у преступницы раздражительная имбецильность.
Она приводила ее в расстроенное из-за ностальгии состояние, к которому она часто была склонна, делала неспособной сопротивляться преступным импульсам. Этот случай существенно отличается от всех предшествующих. Бросается в глаза уже возраст. Период полового созревания, видимо, закончен. Физически она здорова, однако душевно, очевидно, в более узком психиатрическом смысле длительное время больна.
В заключение мы перечислим еще несколько кратко изложенных случаев, которые частью имели историческое значение, но для классификации слишком скудны.