Собрание сочинений. Т. 1

Сверху вниз с протяжным плеском льется шумная вода.
Час как год — из тесной клетки не уйти им никуда.
Мрачен Хам: «Эй, ливень, будет! Все подохли, что ж ты льешь?»
Но в ответ лишь плеск докучный и стены тупая дрожь.

         Скучно Хаму. В глубине
         Звери воют в полусне.
         В середине глупый скот
         Раскачался и ревет.
         И вокруг не веселей:
         Сим в сосуды льет елей,
         Иафет грызет тростник.
         Жены плачут, а старик
         Лег на шкурах под кормой
         И лежит, объятый тьмой.
         «Сим, а Сим?» — Не слышит Сим.
         Хам склоняется над ним
         И, взметнув ногой, как спрут,
         Разбивает в прах сосуд.
         Сим вскочил. Хам молча ждет,
         Шею вытянув вперед.
         С любопытством Иафет
         Шею вытянул — но нет,
         Робкий Сим берет елей
         И отходит поскорей.
         Скучно Хаму… Сделал шаг…
         Стал. Глаза привлек очаг.
         Взял углей, раздул — и вдруг
         Бросил вниз сквозь темный люк.

О, как буйно там взметнулись боль, и гнев, и темный страх!
Хам от смеха еле-еле удержался на ногах.
Наклонился, долго слушал злой безумный рев зверей…
А сквозь рев шумели струи, словно ропот ста морей.

3.

Не навеки ль скрылось солнце? В стенах душно и темно.
Под светильником дрожащим в глубине чернеет дно.
Дождь гремит. Покорно дремлет истомившаяся тварь.
Ли на шкуре кротко нижет тускло-меркнущий янтарь.

         Голос Симовой жены
         Вполз змеей из глубины:
         «Как раба, весь день с утра
         И сегодня, и вчера
         Я одна кормила скот…
         Разве нынче мой черед?
         Разве Ли слабей меня?
         Видно, легче у огня
         Третий день овцой лежать
         Да янтарь на нить низать…»
         — О Ноама, я больна!
         За тебя я столько раз
         Не смыкала сонных глаз…—
         Эгла, Хамова жена,
         Рассмеялась: «Ты? Больна?
         То-то нынче Иафет
         Словно волк смотрел мне вслед…
         Бережешь свой стан, змея?
         Береги… Стройна и я!»
         — Лжешь ты! Лжешь ты… — Плачет Ли.
         Шорох старых ног вдали —
         Перед Эглой мать — Фамарь:
         «Ной скорбит. Умолкни, тварь!»

Кроткий плач и крики злобы заглушили шум волны,
Но за тучами, там, в небе, эти крики не слышны…
Только ветер рвал их в клочья и вздымал за валом вал,
Только дождь в людские слезы плач холодный свой вплетал.

4.