Собрание сочинений. Т.13.

И Рубо спокойно прошел мимо. Он чуть было не задел локтем сообщников, прижавшихся к угольной стене. Они застыли как статуи, почти не дыша. И рука не поднялась, и нож не вошел в горло. Ни малейший трепет не потревожил мертвую тишину ночи. Рубо уже отошел шагов на десять, а они все еще стояли не двигаясь, будто пригвожденные к черной глыбе, затаив дыхание, — до такой степени их напугал этот одинокий, не подозревавший об опасности человек, который, едва не задев их, мирно удалился своей дорогой.

Бессильная ярость и стыд охватили Жака, он с трудом подавил рыдание:

— Не могу я! Не могу!

Он попытался обнять Северину — он так нуждался в опоре, в том, чтобы его простили и утешили. Но она, не сказав ни слова, уклонилась. Вытянув руки, Жак попытался удержать ее, но юбка молодой женщины выскользнула из его пальцев, и тут же до него донесся легкий шум ее удалявшихся шагов. Неожиданное исчезновение Северины потрясло и ошеломило Жака, он было кинулся за нею. Неужели его малодушие так рассердило ее? Верно, она его теперь презирает. Осторожность заставила Жака остановиться. Но, когда он остался один, посреди пустырей, окружавших станцию, в непроглядной тьме, на фоне которой, точно желтые слезинки, поблескивали газовые рожки, его охватило такое безысходное отчаяние, что он бегом бросился к себе: там он по крайней мере зароется головой в подушку и хоть ненадолго забудет об опостылевшей жизни.

Дней через десять, в самом конце марта, Рубо праздновали победу над Лебле. Администрация дороги признала справедливым их требование, поддержанное г-ном Дабади, к тому же отыскалось и пресловутое обязательство кассира освободить квартиру, если новый помощник начальника станции этого захочет, — его обнаружила мадемуазель Гишон, разбирая старые счета в станционном архиве. Сраженная этой катастрофой, г-жа Лебле решила тут же выехать из квартиры: коль скоро задумали ее уморить, зачем же тянуть с этим! Три дня этот памятный переезд не давал коридору успокоиться. Даже кроткая г-жа Мулен, обычно державшая себя тише воды и ниже травы, приняла в нем участие: она сама перенесла рабочий столик Северины из старой квартиры в новую. Но больше всех подливала масла в огонь Филомена: она первая явилась помогать Северине, увязывала вещи, передвигала мебель, загромождая квартиру кассира, из которой еще не успели выбраться прежние владельцы; собственно говоря, Филомена просто вытурила г-жу Лебле с насиженного места, воспользовавшись суматохой, возникшей при перетаскивании мебели из квартиры в квартиру, когда вещи были перепутаны и навалены как попало. Любовница Пеке с некоторых пор проявляла такое рвение во всем, что касалось Жака и его интересов, что кочегар сперва удивлялся, а потом стал что-то подозревать и под пьяную руку мстительным и злобным тоном спросил, уж не спит ли она с его машинистом, и тут же прибавил, что коли поймает их, то обоим не поздоровится. Однако после этого разговора Филомена стала проявлять еще более откровенный интерес к Жаку, старалась, чем могла, услужить ему и его возлюбленной, должно быть, надеясь, что если она все время будет вертеться возле них, то он постепенно привыкнет к ее присутствию, а там видно будет. Наконец из квартиры вынесли последний стул, принадлежавший Лебле, дверь затворилась. Но тут Филомена заметила табурет, оставленный старухой, она распахнула дверь и вышвырнула его в коридор. Все было кончено.