Собрание сочинений. Т.18. Рим

В пылких мечтах Пьеру уже рисовались страницы его будущей книги, где он громил одряхлевшую римскую церковь и требовал обновленного, спасительного христианского учения, как вдруг его внимание привлек какой-то сверток, лежавший на стуле. Это тоже была книга, небольшой томик Теофиля Морена, который старик Орландо просил его передать автору; увидев книжку, Пьер подосадовал на самого себя, ведь он чуть было не позабыл ее здесь. Прежде чем сунуть книгу в саквояж, он просмотрел ее, перелистал, и мысли его приняли совершенно новое направление, как будто ему открылось нечто важное, одно из тех событий, которые производят переворот в мире. Между тем это был совсем скромный труд, рядовой учебник для подготовки к экзаменам на бакалавра, содержавший самые элементарные научные сведения; однако там были изложены основы всех наук и вкратце обрисован современный уровень человеческих знаний. Наука внезапно вторглась в смутные мечтания Пьера, развеяла их и с могучей, неодолимой силой завладела всеми его мыслями. Да, наука сметет, как ненужный мусор, не только католичество: все религиозные учения, все верования пошатнутся и рухнут под ее натиском. Довольно одного такого учебника, тоненького школьного курса, достаточно всеобщей тяги к знанию, достаточно просвещения, которое постепенно все шире распространяется в народе, чтобы таинства показались бессмысленными, догматы — нелепыми, чтобы ничего не осталось от древней веры. Народ, вкусивший блага просвещения, не верящий больше ни в таинства и догматы, ни в систему загробной кары и воздаяния, такой народ уже утратил веру навсегда, а без веры католичество не может существовать. Угроза нависает над религией как дамоклов меч. Быть может, пройдет еще столетие, а то и два, но наука неизбежно возьмет свое. Одна только наука бессмертна. Нелепо утверждать, будто разум не противоречит религии, будто науке суждено стать служанкой господа бога. Напротив, в наши дни наука опровергает легенды Священного писания, и чтобы спасти хотя бы их жалкие остатки, богословам приходится приспособлять библейские мифы к новым достоверным истинам, ссылаясь на их символическое значение. Какую странную позицию занимает церковь, запрещая говорить о любой вновь открытой истине, противоречащей Библии или Евангелию, терпеливо ожидая, что настанет день, когда эта истина будет признана ошибочной! Один только папа непогрешим, а наука якобы заблуждается; ревностные христиане обвиняют науку в постоянных метаниях, в бесплодных исследованиях, изыскивают малейшие противоречия между новым открытием и вчерашней истиной, злорадствуют по поводу любой неудачи. Какое дело фанатичному католику до кощунственных истин, какое ему дело до самых достоверных фактов, подрывающих догматы, раз он твердо убежден, что наука вновь станет покорной рабой религии? Разве не поразительно это добровольное ослепление, бесстыдное упрямство, отрицающее все, вплоть до солнечного света? Однако тоненькая незаметная книжечка, сборник правдивых сведений, несмотря ни на что продолжает свое дело, уничтожая заблуждения, подготовляя почву для будущего, подобно тому как некогда мельчайшие живые организмы незаметно и постепенно создавали материки.

В свете этих размышлений Пьеру все стало ясно, он почувствовал себя наконец на твердой почве. Разве наука когда-либо отступала назад? Напротив, это католичество беспрестанно отступало перед нею, оно и впредь будет непрерывно уступать ей дорогу. Наука никогда не останавливается, истина шаг за шагом отвоевывает позиции у заблуждений; по меньшей мере неразумно объявлять знание банкротом только потому, что оно не в силах объяснить все сразу. Если верно, что в науке еще остаются и, бесспорно, всегда будут оставаться неисследованные области, будут возникать различные гипотезы, стремящиеся их объяснить, то не менее верно и то, что наука отбрасывает и будет все чаще отбрасывать устарелые гипотезы, заменяя их непреложными истинами. Католичество входит в число таких гипотез, и ему угрожает та же судьба — завтра в еще большей мере, чем сегодня. Подобно всем религиям, католичество — не что иное, как попытка объяснить мир, социальный и политический кодекс, система, призванная установить на земле мир и благоденствие.

Система, руководящая жизнью людей, становится человеческой и смертной, как все человеческое. Католичество не может оставаться независимым, существовать само по себе, противостоять науке. Наука всеобъемлюща, она уже доказала это и в будущем докажет с еще большей очевидностью, она принудит католичество непрерывно заделывать пробитые ею бреши вплоть до того дня, когда наконец уничтожит его совсем в последней решительной схватке. Смешно, когда науке приписывают некую ограниченную роль, ставят ей препоны, преграждают путь, когда предсказывают, что еще в конце нынешнего века, выбившись из сил, она признает себя побежденной. О, ничтожества, узколобые, недалекие людишки, жалкие политиканы, лживые догматики, пытающиеся насильно возродить угасшие мечты! Наука пойдет вперед и сметет вас с лица земли, как сухие листья!