Собрание сочинений. Т.24. Из сборников:«Что мне ненавистно» и «Экспериментальный роман»

Впрочем, Клод Бернар сам указал ступени развития человеческого ума. «Человеческий ум, — сказал он, — в различные периоды своего развития проходит последовательно через несколько ступеней: чувство, разум и опыт. Сначала чувство, подавляющее разум, служило вере и создавало ее субъективные истины, то есть теологию. Затем, когда над верой возобладал разум или философия, они породили схоластику. И, наконец, опыт, то есть исследование явлений природы, научил человека, что истины, которые мы постигаем во внешнем мире, не могут быть мгновенно охвачены ни чувством, ни разумом. Они являются необходимыми нашими руководителями, но, чтобы установить эти истины, нужно обратиться к объективно существующей действительности, где они таятся в форме явлений. И тогда, в силу естественного прогресса, возникает экспериментальный метод, который разрешает все проблемы и опирается на три опоры непоколебимого треножника: чувство, разум, опыт. При поисках истины с помощью этого метода инициатива всегда принадлежит чувству — оно порождает идею a priori, или интуицию; затем разум развивает эту идею и делает логические выводы. Но если то, что порождено чувством, должно быть освещено светом разума, то разумом, в свою очередь, должен руководить опыт».

Я привел весь этот отрывок потому, что он имеет весьма важное значение. Тут ясно указано, какую роль в экспериментальном романе играет личность писателя — вне вопросов стиля. Чувство является отправной точкой экспериментального метода, затем вступает в свои права разум и приводит в конце концов к эксперименту, который контролирует выводы разума, и над всем господствует талант экспериментатора; как раз поэтому экспериментальный метод, бездейственный в других руках, стал могучим орудием в руках Клода Бернара. И я выразился совершенно правильно: метод — только орудие, а шедевр создает мастер, который пользуется этим орудием и вкладывает в свое творение мысль. Я уже приводил нижеследующие строки: «Совсем особым чувством, неким quid proprium наделен человек, обладающий своеобразием, изобретательностью, талантом». Вот мы и отвели в экспериментальном романе роль дарованию писателя. Клод Бернар сказал еще: «Идея — это зерно, метод — почва, благодаря которой растение всходит, развивается, расцветает и дает наилучшие плоды, согласно законам природы». Все сводится к методу. Если вы застрянете на мысли, взятой a priori, и на чувстве, которое не опирается на разум и не проверено экспериментом, вы — поэт, вы дерзаете строить гипотезы, ничем их не подтверждая, вы без всякой пользы, а зачастую даже во вред себе и людям, барахтаетесь в тумане неведомого. Прочтите эти строки «Введения»: «Человек по природе своей метафизик и гордец; он ухитрился поверить, что идеальные творения его ума, соответствующие его чувствам, соответствуют также и реальной действительности. Экспериментальный метод отнюдь не первородное достояние человека, — лишь после долгих блужданий в дебрях богословских и схоластических споров человек убедился, что его усилия тут бесплодны, заметил, что не он диктует природе законы, так как не обладает сам по себе знаниями и критерием для оценки явлений внешнего мира. И человек понял, что, когда он хочет установить истину, ему надо, наоборот, изучать законы природы и подчинять если не свой разум, то свои мысли опыту, то есть критерию фактов». Что же сказать тогда о роли дарования у романиста-экспериментатора? Оно остается дарованием, но идею, взятую a priori, писатель контролирует путем эксперимента. Разумеется, эксперимент не уничтожает дарование, — наоборот, укрепляет его. Возьмем поэта. Разве для его гениальности необходимо, чтобы его чувство, его априорная идея были ложны? Разумеется, нет. Гениальность человека будет тем выше, чем убедительнее эксперимент докажет верность его интуиции. Право же, только в годы владычества лиризма и романтического недуга силу дарования писателя могли измерять количеством глупостей и сумасбродных выдумок, которые он пустил в обращение. В заключение скажу, что в век развития науки гениальность человека должен подтверждать эксперимент.