Собрание сочинений. Т.26. Из сборников: «Поход», «Новый поход», «Истина шествует», «Смесь». Письма

Я могу рассказать тебе о публичной женщине со знанием дела. Иногда нам, мужчинам, приходит в голову безумная мысль исправить заблудшую своей любовью, вытащить ее из канавы. Нам кажется, что у нее доброе сердце, что в нем скрывается последний проблеск любви, и мы пытаемся дыханием нежности раздуть эту искру, превратить ее в пламень. С одной стороны, тут участвует наше самолюбие, с другой — мы повторяем про себя разные прекрасные изречения вроде: «Любовь смывает любую грязь, любовь искупает все ошибки». Увы! Как ни хороши все эти истины, они лживы! Публичная женщина — создание божие, — быть может, родилась с самыми лучшими задатками, но привычка сделалась у нее второй натурой. Я не говорю, что сердце у нее испорчено от природы, но следы разврата остались в нем навсегда, а добро давно вытеснено злом. С беспримерной легкостью, являющейся, очевидно, следствием ее неустойчивого положения, она переходит от любовника к любовнику, не сожалея о предшественнике и почти не испытывая влечения к преемнику. С одной стороны, пресытившись ласками, устав от наслаждений, она уже не способна разделить страсть мужчины, с другой, — не получив никакого воспитания, не обладая тонкостью чувств, она как бы лишена души и не может сблизиться духовно с человеком любящим и благородным. Вот она, та, кого иной раз нам приходит фантазия полюбить, существо, сбившееся с пути, нечто среднее между женщиной и самкой. Теперь предположим, что некий молодой человек вздумал вернуть на стезю добродетели это заблудшее создание. Он встретил ее где-нибудь в кафе, пьяную, принадлежащую всем. Несколько бессвязных слов, которые она пролепетала, растрогали его; он приводит ее к себе и немедленно начинает лечение. Преисполненный нежности, он мягко указывает на то, что жизнь, которую она ведет, ужасна, а потом, переходя от теории к практике, требует, чтобы она сменила свой кричащий наряд на более скромное, более приличное платье, а главное, чтобы она его полюбила, привязалась к нему и понемногу забыла свои прежние привычки — танцы, рестораны. Предполагается, что наш молодой человек не глуп и не ревнив, что он возьмется за это умело и не станет требовать строжайшей нравственности с первого же дня. Но как ни велика будет его любовь, как ни утонченны будут его приемы, могу поклясться, что он добьется лишь одного — она его возненавидит! Она назовет его тираном, будет оскорблять на тысячу ладов, говорить ему, что такой-то или такой-то прежний ее любовник был красивее его, щедрее, будет рассказывать тысячи любовных похождений — одно грязнее другого, вспоминать кутежи и попойки, болтать вздор и чепуху. И молодой человек, устав ударять по всем струнам, не вызывая при этом ни малейшего отзвука, устав расточать сокровища любви, не встречая ответа, постепенно умерит свой пыл и не станет больше требовать от этой женщины ничего, кроме гладкой кожи и красивых глаз. Так кончаются все наши мечты об исправлении падших женщин. К счастью, из этой обманутой любви мы извлекаем великолепный урок. Нас охватывает глубокое отвращение к разврату, и если мы еще прибегаем к нему, то лишь неохотно и сознавая, что поступаем дурно. Быть может, ты думаешь, что я привел исключительный случай и что, рассказав тебе эту историю, я имел в виду меньшинство. Боюсь, что, познакомившись с одним образчиком, можно узнать всю эту породу. Общее правило: всякая лоретка обожает тех ресторанных модников, которые относятся к ней даже с большим презрением, чем она того заслуживает. Только бы ей дарили шелка и швыряли пятифранковые монеты, только бы не слишком утомляли ее любовью и нравоучениями, и она готова продолжать игру, хоть и знает, что имеет дело с мошенником, с дураком, который оскорбляет ее, а иногда даже бьет! Но если она встречает благородное сердце, если мужчина хочет поднять ее своей любовью и прежде всего, желая иметь возможность ее уважать, пытается превратить в честную женщину, тогда, ну тогда она высмеивает его и, хоть порой придерживает возле себя ради его денег, никогда не отдаст ему своей любви — даже и в том своеобразном значении, какое все они придают слову «любовь». Благодаря этому наблюдению мы и приходим к общеизвестному парадоксу: «Полюбите лоретку, и она будет вас презирать. Отнеситесь к ней с презрением, и она вас полюбит».