Собрание сочинений. Т.26. Из сборников: «Поход», «Новый поход», «Истина шествует», «Смесь». Письма

А кто вам сказал, молодые люди, что мы рвемся быть вашими наставниками? И вовсе не потому, что вы лишены таланта и не слишком велика была бы честь вести вас в атаку на нашу старость. Но, право, можно мыслить иначе, чем вы, и не быть такими полными дураками, какими вы нас считаете. Разумеется, я не собираюсь «забрать всех в свою лодку», как говаривал мой друг Доде. Я лично предпочитаю порвать с вами, порвать окончательно и навсегда. Берите в руки меч, и порвем, молодые люди, порвем бесповоротно.

Мы расходимся с вами прежде всего в том, что я стремлюсь к свету истины, а вы барахтаетесь во тьме. О, ясность, чистота, простота! Вы даже представить себе не можете, что они значат для меня! По-моему, недостаточно сказать, что дважды два четыре, — надо еще это доказать. Мои книги именно потому так длинны, именно потому я повторяюсь, что я всегда испытываю страх быть неправильно понятым. Света, как можно больше света, мне нужно солнце, пылающее и оплодотворяющее! Меня не интересует грошовая туманность искусства Севера, меня увлекает латинская ясность сердца и ума, страстно влюбленного в прекрасную архитектурную симметрию, строящего пирамиды под жгучим синим небом. Таковы мои воззрения, и я не признаю других. Я хотел бы владеть кристаллической фразой, ясной и настолько простой, чтобы невинный взгляд ребенка мог проникнуть в нее от начала до конца, насладиться ею и запомнить ее. Я жажду таких бесспорных, ясных истин, чтобы они светили сами по себе и были тверды, как алмазы в кристалле моих фраз. Вы видите, что мы должны порвать, — это наиболее достойный выход из создавшегося положения. Порвем же, молодые люди, порвем, чтобы никого уже больше не обманывать.

Разрыв неизбежен во имя той любви к нашему времени, которая меня наполняет. Я понимаю, что вы не желаете, чтобы вас смешивали с человеком, который любит рынки, вокзалы, большие новые города, толпы, их населяющие, жизнь, которая множится в развивающемся современном обществе. У меня есть слабость — мне не нравятся заоблачные, туманные города с толпой призраков, блуждающих во мгле, — все, что создает и тут же разрушает порыв воображения. Я испытываю жгучий интерес к нашей демократии, раздираемой противоречиями, стремящейся разрешить трагический вопрос о правах трудящихся; к демократии, людские страдания которой, доблесть, жалость, милосердие — переливаются через край, так что ни один великий художник, описывая их, не сможет истощить своего таланта. Да, простые люди, наполняющие улицы, фабрики, фермы; буржуазия, яростно отстаивающая свою власть; наемные рабочие, которые жаждут более справедливого распределения благ, — все современное человечество со всеми его чаяниями, — вот то поле, которое я возделываю. Никогда не существовало эпохи величественнее нашей; наше время полно страстной борьбы и чревато грядущими чудесами, а тот, кто этого не видит, — слепец. Тот, кто из презрения к современности живет в прошедшем или в грезах, — занимается не искусством, а игрой на детской дудочке. Я — оптимист, все мое существо восстает против идиотского пессимизма, против позорного бессилия в желаниях и любви. Порвем же, молодые люди, порвем без промедления, потому что мы не сможем договориться.

Разрыв между нами неизбежен еще и потому, что я упрямо верю в справедливость; верю в извечную природу и в молодую науку. Все — в ней, и ничего вне ее. То, чего наука еще не знает, она узнает, а чего она не узнает, мы постараемся не касаться, чтобы не впасть в заблуждение. Я верую в жизнь, считаю ее единственным, вечно прекрасным источником здоровья и силы. Она одна приносит плоды, одна трудится во имя Города будущего. Если я упорно замыкаюсь в позитивизме, то единственно потому, что нахожу его противоядием против безумия, охватившего ваши умы, против идеализма, который так легко приводит к чудовищным извращениям, к смертельным социальным бедам. Вы уже докатились до мистицизма, сатанизма, оккультизма, до религии, поклоняющейся дьяволу, до бесплодной любви. Народы умирают, если они перестают любить жизнь, если, одурманенные таинствами мистерий, они устремляются в сумрак, призывая смерть. Только трудящиеся заняты истинным делом, прилагают к нему все усилия и, подобно деревьям, приносят здоровые земные плоды, порожденные землей, — это лучшие граждане. У нас с вами не осталось ничего общего, порвем же, молодые люди, порвем на виду у всех.

Разойдемся по всем пунктам, по поводу мужчин, по поводу женщин, по поводу жизни, по поводу истины.

Вот мы и стали заклятыми врагами, прекрасная молодежь, вот мы и покончили друг с другом. Если и вам не нужен, то еще меньше нужны мне вы; я подобен достопочтенной курице из наших птичников, которая шарахается в ужасе от выводка диких утят, нечаянно ею высиженных.