Собрание сочинений. Т.26. Из сборников: «Поход», «Новый поход», «Истина шествует», «Смесь». Письма

Соблаговолите принять, сударыня, уверения в совершенном к Вам почтении.

МОЙ ОТЕЦ

Под этим заглавием я объединил статьи, в которых даю отповедь низким клеветникам, попытавшимся очернить память моего отца. Статьи эти приобщаются к делу Дрейфуса, ибо, в сущности, хотели опорочить не меня и моего отца, но в моем лице правдолюбца, несущего светоч истины, дабы рассеять мрак.

Конечно, помещенных здесь очерков далеко не достаточно, и я намереваюсь написать целую книгу, в которой достойно прославлю моего отца. Эту мысль я вынашиваю уже давно. Но в мои преклонные лета, когда в голове роятся и не дают покоя замыслы еще не написанных книг, меня охватывает порой опасение, что я не успею осуществить самые заветные свои мечты. Ну, что ж, останутся эти статьи и, по крайней мере, скажут главное, если мне не суждено будет их дополнить.

Первая статья, «Мой отец», появилась в «Орор» 28 мая 1898 года, как только посыпалась грязная брань. Три другие, помещенные здесь под общим заглавием «Франсуа Золя», были также напечатаны в «Орор», первая 23 января 1900 года, вторая 24 января и последняя 31 января. В них приводятся факты и даты, позволяющие последовательно, с начала до конца, проследить ход судебного дела и разобраться в нем. Скажу лишь, что господин, который позволил себе оскорбительные выпады против моего отца [47]и которого я обвинил в подлоге, привлек меня к суду за клевету и что 30 января меня оправдали, осудив тем самым клеветников и хулителей.

* * *

Среди людей, которые ведут против меня жестокую войну, нанося мне удары ножом в спину только за то, что я стремился к истине и справедливости, выискались подлые души, бесчестные хулители, осквернители могил, которые надругались над почтенным прахом моего отца, более полувека покоившимся под гробовой плитой.

Они втаптывают его в грязь, выкрикивая мне в лицо: «Ваш отец был вор!» Отыскивают где-то ветхого, более чем восьмидесятилетнего старца, который ищет повода для оскорблений и брани в смутно брезжащих воспоминаниях той далекой поры, когда ему шел всего тринадцатый год, и который заявляет, что мой отец был прихлебателем и вообще повинен во всех смертных грехах. Только одно можно сказать в оправдание почтенного старца: он мнит, что отстаивает честь французского знамени, напрягает свою дряхлую память и выдумывает небылицы, чтобы в моем лице сразить изменника. Бедняга! Толкнуть старика на такую подлость, опозорить его седины!

Воспоминания эти якобы относятся примерно к 1830 году. Но как я могу дать веру сведениям, почерпнутым из столь ненадежного источника людьми, которые на протяжении долгих месяцев с беспримерной наглостью выдают клевету за правду? Мне хочется ответить тотчас же, рассказать все, что я знаю, так чтобы все увидели, кем был Франсуа Золя, обожаемый отец, благородная, возвышенная душа, каким запомнился он его близким и мне.

Мой отец женился на моей матери гораздо позднее, в 1839 году в Париже. То был брак по любви: выходя однажды из церкви, он встретил бедную девушку и полюбил ее за красоту и юную прелесть. Я родился на следующий год, и, помнится, мне не исполнилось еще и семи лет, когда я шел по дороге на кладбище за гробом отца, которому целый город отдавал последние почести в знак уважения и любви. Только это я, в сущности, и помню о своем отце, он, словно неясная тень, проходит сквозь годы раннего детства. Я научился уважать его и любить, видя, как священна его память для матери, как боготворила она покойного мужа и после его смерти за необыкновенную доброту и отзывчивость.