Собрание сочинений. Т. 3. Буря

До них было метров сто, и он пробежал только полпути, как в воздухе послышалась пулеметная очередь. Чунда упал, уткнувшись лицом в траву. Пулемет затрещал еще раза два, пули со свистом врезались в землю, вздымая по дороге мелкие клубы пыли. Затем ужасный гул моторов стал постепенно стихать, «юнкерсы» уже приближались к Елгаве, и скоро стали слышны разрывы бомб.

«Бомбит, — думал Чунда. — Бомбят мест через Лиелупе. Теперь нам не перебраться через реку».

От волнения он даже весь вспотел.

«Черт подери, они ведь стреляли в меня, хотели убить… Девять „юнкерсов“… я мог быть уже мертвым…»

При этой мысли сердце его затрепетало, как пойманный лосось в руках рыбака. «Сейчас нечего и думать об освобождении Лиепаи. Как-нибудь уж сами справятся — кто им велит сидеть до последнего момента в городе? Пусть отступают».

Чунда сел в машину и велел ехать к Елгаве. Там он узнал, что «юнкерсы» бомбили аэродром. Вреда особенного не причинили, только шума наделали. Теперь можно было со спокойной совестью возвращаться в Ригу.

Вечером Эрнест Чунда зашел к Силениеку и стал рассказывать:

— Немецкая авиация непрерывно бомбит Елгаву. Между Елгавой и Ауце на меня налетели девять «юнкерсов» и обстреляли из пулемета. Две пули попали в бок. Вот видишь, гимнастерка разорвана, — только чудом остался живым. В лесу по эту сторону Ауце идет большой бой между немцами и нашими истребителями. Я сам, своими глазами видел, даже участвовал в бою. А дорога на Лиепаю отрезана, и пробиться туда нет никакой возможности. Тут нужны более крупные силы.

Андрей слушал и думал. Кое-что совпадало с теми сведениями, которые он получил от других. Кое-что он слышал впервые, но никто бы не мог сказать, что Чунда врет или преувеличивает. Положение менялось ежечасно.

— Товарищ Силениек, у меня возникла одна мысль, — начал Чунда. — Положение, как видно, с каждым часом становится опаснее. Не исключена возможность, что нам придется уйти из Риги. Давайте заранее подумаем, что станет с нашими семьями, когда мы будем отступать. Мне кажется, что кому-нибудь из нас надо съездить в Псков или в Великие Луки и переговорить с местными властями об устройстве наших беженцев.

— Об этом надо позаботиться, — сказал Силениек. — Но мы будем драться, оборонять Ригу. У Даугавы немцам придется остановиться, так же как во время прошлой мировой войны. Ладно, Чунда, я подумаю. Иди пока отдохни. Только не рассказывай никому в подробностях о том, что ты сегодня видел. Неприятель из кожи лезет, чтобы создать панику. Не будем лить воду на его мельницу.

Чунда сразу же побежал в райком комсомола, к Руте.

— Ты уже вернулся? — удивилась она.

— Да, и это сущее чудо, что я вернулся живым, — девять самолетов гнались за мной, бомбили, обстреливали. До этого принял участие в большом бою, но об этом расскажу после. Теперь, Рута, собирайся поскорее. Нынешней ночью нам придется уехать. Силениек дал мне задание организовать тыловую базу в районе Пскова. Я только что от него.

— Как уехать? — разволновалась Рута. — Все бросить, искать местечко поспокойнее?

— Да ты пойми, это же задание, — горячо объяснял Чунда. — Если бы зависело от меня, я завтра бы взял в руки винтовку и ушел на фронт. Но руководство об этом и слышать не хочет. Я выполняю, что мне велят. Ты думаешь, это случайность, что именно меня послали сегодня утром в прифронтовую полосу организовать батальон истребителей? По-твоему, это тоже случайность, что мне поручают организовать тыловую базу? Руководство знает, кому доверить то или иное задание. Собирайся, собирайся, Рута. Сдавай кому-нибудь дела. Мы выезжаем рано утром.

— Мне надо сначала сообщить Айе, — может, не отпустит.

— Как это не отпустит? — возмутился Чунда. — Будь покойна, я сам с Айей поговорю.

— Эрнест… разве это правильно, что мы удираем?

— Не путай двух вещей, — начал сердиться Чунда. — Удирать — это одно, а ехать по делам — совсем другое.

— Не знаю, право, формально… может быть, но по существу… Видишь ли, Эрнест, мне стыдно…

— Ну, знаешь, если мы с такими предрассудками будем подходить к серьезным вещам… — Чунда пожал плечами и недовольно замолчал.

…Едва забрезжило, как маленький «мерседес-бенц» переехал мост через Юглу и на полной скорости понесся по Псковскому шоссе. Эрнест Чунда, как старый вояка, обвесился всем находившимся в его распоряжении военным снаряжением. Раскрытый планшет лежал на его коленях, и он время от времени наклонялся взглянуть на карту. Сбоку висел огромный пистолет в деревянной кобуре, а бинокль Чунда все время держал в руке, как полководец, обозревающий с возвышенности поле битвы. Настроение у него было приятно возбужденное.

Забившись в угол кабины, Рута угрюмо молчала. Когда на шоссе случался затор и машине приходилось останавливаться, молодая женщина вся сжималась. Она стыдилась людских взглядов. Ей казалось, что они всё знают и презирают ее.

4

Ночью с 26 на 27 июня к Силениеку в райком пришел неизвестный человек. Некоторые видели его раньше, но никто не знал, где он работает и как его зовут.