Читаем Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке полностью

То, что Чайковский говорит, меня потому уже много значительно, что он как бы подсмотрел художественное направление, по которому меня постоянно тянуло и про которое покойный Тургенев говаривал, что ждет от меня стихотворения, в котором окончательный куплет надо будет передавать безмолвным шевелением губ.

Афанасий Фет – из писем к К.Р.Лето 1988 – Коктебель<p>САД</p></span><span>

Алеше Хвостенко

тсюда сад глядится темнкоридором и лескома оттуда – незнакомхолостой пустыней комнтам солдатск    полос-кровалампочка без абажуна столе стака и нож…здесь мельпещут всевозмож    льки и бабочки и журозы в сумерках крованебр    дбородок запрокииз-под века – смурый зрадвери гнусное поскри    …здесь ночные табакипахнут – сердце замираа гвоздики – хоть умригде бы ни был – зде    и вемне сквози двойная те —кровь и рвота на газемяч потерянный в траве<p>ЛИСТЬЯ</p></span><span>весн    среди    прочнабухших поч    нцем с ночи отогрена щебет птичпроклю    язычи ушко на зарекруг    тьма листочлепечут точнмладен – как день свежисосед щекоч– а ты точь-в-точькак я такой же живч– здесь все мы – дет    теринский ветдругие семьи чувстви там – внизумы образуединой плотью куств одно мгновеньмы – свет и теньменяем колыханас не уловни кисть ни слов —лишь музыка стихамы сами – музантичных музсияем совершемы – обл и немы е    и не —волнение в душе<p>КАМНИ</p></span><span>белый берег на колот как сах    на кам    ое лнце – их сер    бокам – щербакамкажд    кам    испещр    трещрас колота    дая вещь    дый миг    колот как сахсто фото – и все в усахслайды слоен    все тоньше и тонкажд фотон – на св    и на тонкажд    точ    пожир    друг    алча целое – вот! – непо    хоть плачь<p>СИРЕНЬ</p></span><span>    рень крупн    куп    оккуп    сер    дворглавн    куст весь в звезд    сир! монсеньор!    пруг    стья по сто в ряд    ловые груди и    ды стоятколыш    вет    пышн    юб    глуп    дам(не торп    ) хоч    хлоп  по    зовым задамкрут    флирт со мн    весь день сирень —то глаз то жест    то тень    то сомненьсумреч – веч засвеч    жество свечв    стьях девич    лич    точь-в-точь – ночьчу! звуч птич речь – там внутри —озар    пещер – порох! ворх! – два! три!мереч    свет на вет    птич луэт    пещет горл    трр! – млеч    путь – сча    тицвет<p>АЛЬБОМ ДЛЯ РИСОВА</p></span><span><p>1. ПОИСКИ ЩЕНКА</p></span><span>соседка чуть не с кулака    авшего щенкада здесь он – говорит —    денности ритмрука нашарила в травеобрывок веи сам должно быть где-то близ    нечко повизга ты все ищешь вообщеи все скулишь как ще<p>2. УЛИТКИ</p></span><span>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Озарения
Озарения

Данная книга – Illuminations – «Озарения» – была написана, вероятнее всего, в период с 1873 по 1875 г.г. во время странствий Рембо и Верлена по Бельгии, Англии и Германии. Впервые опубликована частями в парижском литературном обозрении La Vogue в 1886 г. Само слово illuminations было предложено Верленом и, по его же словам, взято из английского языка как обозначение «цветных миниатюр», украшавших средневековые книги. «Озарения» – 42 стихотворения в прозе – калейдоскоп причудливых и ярких картин, волшебных ландшафтов, как бы в тумане тающих фигур возлюбленных, полных горечи воспоминаний о детстве и ускользающей юности. Написанные явно под влиянием прозаических отрывков Бодлера, «Озарения» принципиально отличаются от них, прежде всего, отсутствием, а возможно и намеренным разрушением последовательности в изложении событий и плавных переходов от одной истории к другой. Это отличие делает «стихотворения в прозе» Рембо сюрреалистически насыщенными и в высшей степени поэтичными. Новейшие переводы этих текстов (выполненные Евгением Шешиным в период с 2008 по 2015 г.г.) предназначены для широкого круга читателей, интересующихся французской поэзией XIXвека.

Артюр Рембо

Поэзия / Поэзия
Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке
Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В третьем томе собрания «Глаза на затылке» Генрих Сапгир предстает как прямой наследник авангардной традиции, поэт, не чуждый самым смелым художественным экспериментам на границах стиха и прозы, вербального и визуального, звука и смысла.

Генрих Вениаминович Сапгир , М. Г. Павловец

Поэзия / Русская классическая проза