Собрание сочинений. т.4. Крушение республики Итль. Буйная жизнь. Синее и белое

— Милый юноша, — наставительно ответил министр, — приказы вашего начальства исполняются на ваших кораблях, здесь могут исполняться только приказы моего повелителя. Благоволите передать мне поручение лорда Орпингтона.

Офицер покраснел.

— Если вы настаиваете — пожалуйста. Но я передам сэру Чарльзу, что я не был допущен…

— Так в чем дело? — переспросил премьер, рассеянно смотря на свои ботинки.

— Сэр Чарльз желает видеть короля и просит его приехать.

— Передайте лорду Орпингтону, что его величество будет ждать его у себя в полдень.

— Но я сказал, что лорд Орпингтон желает, чтобы король приехал к нему…

Премьер сурово посмотрел на офицера.

— Короли не ездят! Ездят к королям! Я считаю дальнейший разговор на эту тему излишним.

Офицер закусил губу, поклонился и удалился.

— Ты с ума сошел? — вскрикнул Атанас.

— Что? Мне жаль тебя… Ты можешь смеяться надо мной, как над дураком, и все же… Я знаю, что это не королевство, а шантан, что это не король, а швабра, я ненавижу всех королей в мире, но… тут и есть но… Я чувствую сейчас себя представителем народа… Да… да, хохочи, лопни от смеха, но, пока я здесь, я не позволю, чтобы этот скулодроб плевал в лицо нации. И пока я здесь, я, бывший шулер, бродяга, пока я на посту премьера этой страны, — я не допущу, чтобы зарвавшийся бурбон командовал нами, как новобранцами.

— Что с тобой? — спросил изумленный гофмейстер, — ты разволновался, как селедка, попавшая в сеть. Откуда у тебя такой патриотизм?

— Патриотизм? Осел!.. Если я и стал премьер-министром, то только для того, чтобы покончить с этой игрой в государство, чтобы облегчить путь сюда тем, идущим с севера, к которым лежит моя душа. Но я не хочу, чтобы вся нация лежала под генеральским сапогом. Иногда жизнь требует пафоса отечества, и он у меня появился. А твой кругозор узок, как ушко иголки…

И премьер отправился в покои короля, покинув озадаченного гофмейстера.

Вскоре он снова вышел на террасу и возобновил свою игру с котом.

Но в полдень его занятие было прервано докладом о прибытии генерала Орпингтона.

Сэр Чарльз мерял приемную дворца огромными шагами, и в такт шагам шпоры его звенели быстро и грозно.

Он взглянул на вошедшего премьера, как лев на падаль.

— Где король?

— Вы изволите спрашивать о его величестве?

Сэр Чарльз пристально взглянул в лицо премьеру. Оно было спокойно и сурово.

— Да! Я спрашиваю, где король?

— Его величество ждет вас в угловой приемной. Я прошу вас последовать за мной.

В угловой приемной, венецианское окно которой выходило в густую синеву залива, король Максимилиан, в том же белом мундире, в котором он был на историческом заседании парламента, поднялся из-за письменного стола и сделал два шага навстречу сэру Чарльзу.

Лицо у него было смущенное, но держался он твердо. Премьер дал ему инструкции, как вести себя.

— Я очень рад посещению вашего превосходительства, — сказал он, протягивая руку с радушной улыбкой.

Сэр Чарльз остановился перед ним и скрестил руки на груди.

— Это что за комедии? — сказал он, дрожа от гнева, — на каком основании вы отказали в приеме моему адъютанту?

Король вздрогнул, но, встретив за спиной разгневанного представителя Наутилии твердый взгляд премьера, сказал тихо и вежливо:

— Я прошу простить меня, ваше превосходительство, но я был занят докладом военного министра.

— Что? — спросил сэр Чарльз, — вы были заняты? Вы? Вы, кажется, не на шутку вообразили себя великим монархом? Вы, кажется, забываете, что вы были всего неделю тому назад безработным шалопаем и что я сделал вас королем?

Максимилиан поднял голову. Одутловатые щеки его порозовели, он сжал пальцы рук.

— Ваше превосходительство! Здесь вы разговариваете не со мной, а с королем Итля. Из уважения к вашему монарху вы должны помнить об этом.

— Как? — вскрикнул, отступая в изумлении, сэр Чарльз, — вы осмеливаетесь сравнивать себя с моим повелителем? Вы? Вы забыли, что завтра же я могу отправить вас подметать улицы так же просто, как я возвел вас на престол… Я смахну вас с трона, как пылинку с мундира.

— Ваше превосходительство! Я вынужден вмешаться. Я не могу позволить в моем присутствии говорить таким образом о моем короле, — вступился премьер.

Сэр Чарльз повернулся к непрошеному заступнику. Лицо его побагровело от гнева.

— О вашем короле? Каков пастырь — таково и стадо! Вы тоже вообразили себя настоящим министром? Тем хуже для вас! Убирайтесь вон отсюда!

— Что? — спросил в свою очередь премьер, и его почтительная до сих пор фигура распрямилась, как пружина. — Бросим вежливости. Если судьба дала вам, господин, ослиную глотку, — все же вы не слишком петушитесь. Когда-то я сворачивал одним ударом и не такие лошадиные челюсти, как ваша. Думаю, что с тех пор я не очень постарел и не очень ослаб…

Сэр Чарльз шагнул к премьеру и поднял хлыст.

Премьер легко поймал его и вырвал с такой же легкостью, как перо из чернильницы, и в то же время сэр Чарльз услыхал за спиной у себя насмешливый женский голос:

— Прелестно! Дипломатический представитель Наутилии, разговаривающий при помощи хлыста. Я была лучшего мнения о дипломатических способностях вашего превосходительства…