Собрание сочинений. т.4. Крушение республики Итль. Буйная жизнь. Синее и белое

Роман был подвергнут жестокой критике в печати, что, возможно, и помешало писателю успешно продолжить работу над ним. Многое из того, что было предъявлено Лавреневу, имеет под собой серьезные основания, особенно все то, что касается стиля, языка, а также любовной линии произведения. Роман в этом смысле не всегда отвечает строгим требованиям вкуса, автор грешит в нем иногда пристрастием к слишком красивым эпитетам и метафорам. Что касается обширных публицистических отступлений Б. Лавренева, то некоторые из них, например рассуждение о выходе древних славян «на мировую арену», написаны в духе упрощенных социологических концепций начала 30-х годов.

Однако в романе есть и большие достоинства, главное из которых заключается в том, что он очень конкретно передает момент громадного исторического перелома в жизни страны, безвозвратный конец одной эпохи и наступление совершенно новой, очертания которой еще с трудом угадываются в будущем. Лавренев с большой тщательностью и скрупулезностью очевидца и свидетеля запечатлел бытовые и исторические подробности последних мирных дней 1914 года и первых месяцев империалистической войны. В этом состоит главное познавательное и художественное содержание романа.

Журнальный текст романа закапчивается сценой на палубе, в которой Глеб Алябьев нечаянно подслушивает разговор матросов с унтер-офицером Гладковским о бессмысленности империалистической войны.

Позднее автор изменил конец романа, сняв после фразы «Глеб прислонился спиной к борту катера» журнальный текст и дописав два новых заключительных абзаца.

Печатается по тексту журнала «Звезда» с учетом последующих авторских исправлений.

Дорога в будущее.

Отрывок из второй части романа «Синее и белое» впервые напечатан под названием «Гибель», с подзаголовком «фрагменты романа», в журнале «Залп», Л., 1932, № 11–12. Позднее текст был просмотрен и исправлен автором, а название изменено.

Печатается по рукописи.