Читаем Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности полностью

– Приготовь к понедельнику рубашку, Мариночка, и джинсы постирай. Заезжай за мной, в Малаховку уедем…

– Они ведь не имеют права…

– Интересно, главное ничего не находят…

И все в таком роде, думай что хочешь. Врунишка.

По тому, как стрельнула глазом спешившая мимо в белом халатике и слышавшая последнюю фразу, я понял, и тут дядя Володя нашел очередную любовь. Вообще во время нашего посещения на площадке возникали поочередно: брюнетка с высокой грудью из соседней палаты в своем халатике, шелковом в цветах, симпатичная врач среднего возраста, которая постояла, посмотрела на Марину и внезапно поспешно простучала каблучками вниз по лестнице в регистратуру, и юная сестричка – несколько раз медленно проходила, чтобы слышать, о чем говорят.

Не знаю, сколько осталось дяде Володе при его опасной худобе, будут ли оперировать и выйдет ли он отсюда, но было ясно, что и здесь, близко к самому краю жизни, женская любовь окружала и сопровождала его даже на операционный стол.

Мы уходили. Марина плакала. Володя махал нам вслед из окна. Ему предстояла серьезная операция, было ясно. Листья полетели нам вслед. Задул ветер и нарушил тишину.

ЭПИЛОГ

Крупное яблоко стукнулось о землю пушечным ядром.

Киллер привычно прицелился и —

Дядя Володя от ужаса рассыпался на множество дядей Володь. Одни из них выглядели вполне живыми из плоти и крови. Другие были плотными, но кое-где просвечивало. Одни были как будто постарше, виски и бородка подернуты сединой. У других усы и бородка были рыжевато-золотистыми, как рожь. Некоторые дяди Володи колыхались на ветру, будто узкие листы бумаги. Были и такие дяди Володи, которые растекались лужицами, и сразу было видно, ни на что не годны. Остальных расхватали влюбленные в дядю Володю женщины. Главное, всем что-нибудь досталось.

Что касается драгоценного креста, уж не знаю, натурального золота или подмены, то в руки господам из мафии он так и не дался. Стоило протянуть руку – проходила насквозь, рубины и сапфиры рябили родниковой водой, протекали – кровь и синька – сквозь пальцы, это была искусная голограмма. Возможно, что-то более новое. Обманщики обманули обманщиков.

Кое-что из происшедшего попало в газеты, но там так все извратили и переврали по своему обыкновению, ничего похожего на то, что произошло на самом деле.

СТИХИ ДЛЯ ДЕТЕЙ

ПОЛОСАТЫЕ СТИХИ – МАЛЫШАМ

ПТИЦЫ

Разные птицыПо-разному поют,По-разному летают,По-разному живут.Грач за плугом ходит.Чиж зерно молотит.Журавль – ноги долгиПеревозчик на Волге.А рыбак Нырок —Сам крючок и поплавок.Иволга – певица.Галка – кружевница,На снегу крестомВышивала под кустом.Сокол – охотник.Дятел – плотник.Лунь – старый мельник.А Кулик – бездельник,Одно ему охота —Хвалить свое болото.Голубь – гонец.Петушок – кузнец,Раньше всех встает,Утро звонкое кует.

ШЕЛ САДОВНИК

Шел Садовник по тропинке,Нес он яблоки в корзинке.Было яблок десять штук.Попросил одно Пастух.Шел Садовник по дорожке.Сколько яблок нес в лукошке?– Девять!Надо Маше дать отведать.Шел Садовник в тростнике.Сколько яблок нес в мешке?– Восемь!А одно мы Щуке бросим.Шел Садовник прямо с горки.Сколько яблок нес в ведерке?– Семь!Вот зеленое совсем.Шел Садовник, дождик капал.Сколько яблок было в шляпе?– Шесть!Поросенок просит есть.Шел Садовник, шел по тропке.Сколько яблок нес в коробке?– Пять!Просит козлик пожевать.Шел Садовник, путь не близкий.Сколько яблок было в миске?– Четыре!И Телята попросили.Шел Садовник через кочки.Сколько яблок в узелочке?– Три!Еж, румяное бери.Шел Садовник по поляне.Сколько яблок нес в кармане?– Два!Мышь одно подобрала.Вот Садовник в нашем доме.Сколько яблок на ладони?– Одно!На, бери-ка, вот оно.

ПОЛОСАТЫЕ СТИХИ

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература