Читаем Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности полностью

а что это? не утро и не вечне день не ночери не посолоньно дует все оттудасупесокслед в следсвет в света это что? не рено и не лонне мрань не кронои не стробанно шрует све оттудашарабоньсет в сетсот в сотс высот<p>В САДУ</p>(романс)Алорихи плясали по верхами лорхи шалашились и блестелишушурики ходили как хотели       по ворохамМеж тем прошла в лалифе Танаифвсей решетью боженственно живаяСны вижу но ловлю не успевая —       лишь тени ихИ всякий ржестлик жабо-золотойи каждый краплик хрусткой паутины —все лишь мазки и зяблики картины       забвенной – той…<p>ОЧЕВИДНОЕ</p>

Ты пошарил глазами – нащупал меня – не увидел

Нечто бурое – пыльный мешок – не увидел

Коридором прошел – (следом – тенью большой) – ну! глаза подними – я мелькаю возьми! – не увидел

Опусти – на стене – вот я – боком угла – здесь я – взгляд щекочу – я взбугриться хочу – не увидел

Я босой – по воде – на паркете прошлепал сейчас – свет! – отбросил его! – заслонил тебя! спас! —

не увидел

Эта кровь – этот смех – эти алые соки на всех – голосят зеркала – смуглой рыбкой тела – не увидел

Прямо тут – подавились друг другом – но жрут – и вон там – на балконе – расплавив стекло – тянет мысли твои из тебя и тепло – не увидел

И на улице там – выпотрошил и заглотал – съели время и воздух – источили и дух и металл —

не увидел

Им и сумерки – суп, и людишки – ества – в колоссальный желудок в перспективе уходит Москва —

не увидел

Так пирует незримое нечистью всей – ты и сам – пирогом и твой разум – кисель не увидел

<p>БОЛШЕВО ЗИМОЙ</p>Вдруг пространство разъехалось с визгоми в искристом провале – внизу я увидел себяшапка – ноги – расплюснутым – близким…Вечереют снега – я иду на зарюдачной улицей – прямо в лицо январю —и ощерясь на ветер себе говорюТы которого я не знаю и знал всегдаиз какой ты субстанции? – солнце? звезда изо льда?онемел подбородок – тру!.. а тебя излучает сюда —Вдруг почувствовал – вспышкой света – к ветру спинойкак ты въехал в меня как знакомишься ты со мной —и синея насквозь мой поселок блеснул новизнойЭто было: солдат – силуэт дом и дымкаТак же думал – не думал мы слиты – мы дышим – однимя – усатый в дубленке и я – огонек невидимка<p>АРМАГЕДДОН</p>– В себе что видишь, женщина?– Там алое, там золото,Кинжалы и камзолы там,Идут, идут торжественно.Штандарты и знамена там,И грифы и вороны там,И графы и бароны там —И нищих миллионы там.Средневековой АнглииПодобно это шествие —И пламенные ангелыОрут, как сумасшедшие.– Еще что видишь, женщина?– Из бронзы маски бонз,Рты рваные, как трещины,И лбы их ярче солнц.Монашки за монголамиБлестят ногами голыми —И зазывает плоть —Хватать, щипать, колоть!Что это за нашествие?Чье это сумасшествие?– Здесь гордость, злость и лесть,Корысть и любострастие,Грех со слоновой пастьюИ грех еще клыкастее…И всех не перечесть!Летят, трубят и каркая!Ты их игрушка яркая,Их приз, добыча жаркая,Ты – их дворец и трон,Вся – боль и унижение,«Ты – поле их сражения»,Ты – их Армагеддон!<p>АНГЕЛЫ СЛЫШАТ</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература