Собрание сочинений. Т. 5

Девочка(вылезая из-под стола и, откашлявшись, плаксиво говорит).Господин Муркин! Я не могу больше за нее пищать… Под столом такая пыль, что я совсем подавилась…

Муркин(хлопает ее куклой по голове).Директор! Я выхожу из труппы… В контракте не было, чтобы она вылезала из-под стола… (Толкает девочку и, схватив куклу за ногу, уходит. Девочка, всхлипывая, бежит за ним.)

Сцена 9

Входит Директор (голова завязана платком).Многоуважаемые девочки и высокоуважаемые мальчики! Программа окончена. Вы видите, на что я похож?.. Но вы должны быть снисходительны, потому что состав труппы был приблизительный. Все артисты такие же дети, как вы, кроме белого медведя, который совсем взрослый и свой номер исполнил аккуратно…

Завтра мы едем в Амстердам — вот уже шесть пригласительных телеграмм! Табачной лавочки я решил не открывать, их и так на каждом углу четыре штуки.

Артисты! Все, все, пожалуйте на сцену — и господин фокс Микки и белый медведь… Allez!

Полный парад!.. (Все выходят.)Поклон налево. Поклон направо. Поклон в середину. Поклон вверх. Поклон вниз… Кругом марш! — Музыка! Заключительный марш!

(Все артисты во главе с директором обходят несколько раз сцену под звуки марша и уходят за занавеску.)

<1926>

ЛУК В КЛЕТКЕ *

Катя третий день не разговаривает с кошкой. Стоит ли с ней разговаривать, посудите сами… Катя развела на кухонном окне «огород», — насыпала в ящик из-под гвоздей земли с песком, посадила в ящик лук, а по краям четыре пучка незабудок (на базаре они ведь с корнями продаются).

Бывают, конечно, огорода и побольше: с чугунной оградой вокруг, со стеклянными огромными колпаками, под которыми дыни да огурцы выводят, но Катя своим ящиком была довольна. Травка какая-нибудь сбоку вытянется — она ее прочь, а по вечерам дядя брал огород под мышку и уносил до утра в коридор. И уж зато, когда в доме нужен был зеленый лук, все к Кате обращались; а когда гости ели селедку, дядя говорил: «Селедка аховая, да и Катин лучок неплох!» И вел гостей на кухню показывать огород.

Словом, что долго говорить… Побежала как-то утром Катя к своему ящику, да так и присела. Кошка их, тварь рыжая, лежит в ящике, на солнце греется, как королева голландская, лапы вытягивает, а лук с незабудками весь выдран и кругом по полу, как сорная трава, разбросан. А кошка еще заигрывает, — Катю за передничек зубами ловит…

Много было слез. Характер у Кати твердый: третий день с кошкой не разговаривает. Но ведь кошка не пес. Пес напроказит — сам не свой ходит, угрызения совести его мучат, а кошке хоть бы что.

Пришлось, однако, смириться и кошке. Пришла она на кухню по своим помойным делам, видит — перед окном Катя с дядей стоит, в руках у дяди старая клетка, в клетке ящичек, а в ящичке зеленый лук.

— Поваляйся теперь, поваляйся! — захлопала Катя в ладоши.

Кошка сердито фыркнула и забилась за угольный ящик.

— Порядочные хозяева птичек в клетках держат. Дверцы иной раз забудут закрыть, кошка уж своего не упустит, будьте покойны… А лук… очень он мне нужен!

А сама из-за ящика выглядывает, соображает: пролезет ли сквозь прутики лапа или нет? Нет, не пролезет!

И хвостом, кошачьим барометром, сердито-сердито задергала.

<1926>

О МЫШИ, КОТОРАЯ ЛЕГКОМЫСЛЕННО ЗАБРАЛАСЬ В ЧЕМОДАН *

В полуоткрытом чемодане завозилась мышь. Прорыла траншею в воротничках и рубашках, вытерла старательно усики, присела на край чемодана и осмотрелась. Куда же это ее хозяин завез?.. Обои незнакомые, портреты на обоях незнакомые, кровать в полкомнаты, тоже совсем не то, что в Париже. И воздух совсем другой: сырее и потяжелее, чуть-чуть устрицами попахивает. В окно круглый фонарь смотрит, шипит и на дожде покачивается.

Неуютно стало мыши, вскарабкалась по вязаному одеялу на кровать к хозяину, — все же свой человек…

А дело было так: вчера ее хозяин белье да разные бумаги в чемодан запихал, в дорогу собрался. Мышь из-под стола смотрела и пришла ей в мышью голову фантазия на чистом белье поваляться… Влезла тихонько в чемодан, а хозяин возьми да и закрой крышку. Протряслась часа три в поезде в сетке и к ночи вот в чужом городе, в чужой комнате и очутилась…

— Пи! Какое досадное положение…

* * *

— Кто вы такая, как вы сюда попали, и почему вы нарушаете в посторонней квартире тишину? — спросила сидевшую на одеяле гостью появившаяся из-под комода толстая старая мышь.

— Я? Приехала с хозяином по делам из Парижа. У него нет детей, и он всегда берет меня с собой… Но мы так часто с ним путешествуем, что я даже не знаю, куда мы, собственно, теперь приехали: в Копенгаген или в Берлин…

— В Брюссель. А зачем вы сюда пожаловали?