Собрание сочинений. Т.5. Буря. Рассказы

Карл лежал, завернувшись в тулуп Крусы, ему было тепло, несмотря на ночную свежесть. Над темной степью мерцали звезды. В прибрежных ивах тихо шелестел ветер, и где-то за стогами соломы блуждала ночная птица, нарушая тишину тихими причудливыми криками…

«Ку-у-вы! Ку-у-вы!» — кричала она.

…Через два дня обоз достиг Оби. Детище Алтая, одна из самых больших водных артерий земного шара, Еечно бурная, вечно холодная, рожденная в горных ледниках, она пела, несла свои воды на север — через степи, через тундры — в океанские глубины. Ребята бросились купаться, но ледяная вода быстро выгнала их на берег.

На пароме переезжали на другой берег Оби. Прошло несколько часов, прежде чем все подводы переправили на другую сторону. Из Барнаула, шлепая плицами колес, шел против течения белый двухэтажный пароход. Как ярко освещенная гостиница, скользил он через степь. Карл был не в силах оторвать глаз от красивого парохода, лопасти которого молотили воду. Облако водяной пыли сияло радугой. По капитанскому мостику прохаживался штурман. На голове его была белая фуражка. Одет он был в белый китель с блестящими пуговицами.

«Мы, моряки!» — говорил он в городе.

Дорога становилась все пустыннее. Увеличивались расстояния между деревнями, все меньше встречалось пастбищ для коней. Бедные села. Если на той стороне Оби еще можно было достать калач или полкаравая просто так, за спасибо, то здесь было трудно выпросить что-либо и за деньги.

На восьмой день к вечеру обоз добрался, наконец, до соляных озер. Какое-то доисторическое море оставило здесь свои следы и, отступая туркестанскими и каспийскими просторами, раскидало соляные озера — живых свидетелей своего пребывания в этих местах. Морское дно высохло. Человек-завоеватель пришел его вспахать, а за плугом вместе с ним шагал голод со своим жалящим кнутом.

Ночь обоз провел около деревни, и рано утром люди направились черпать соль. Озера были мелкие. Лошадь с телегой въезжала далеко в озеро, люди сгребали соль в кучи и кидали на воз. Бедная скотина, уставшая от знойного солнца, напрасно тянулась к воде, — соленая, она только усиливала жажду.

В тот же день к вечеру они двинулись в обратный путь. Теперь нельзя было спешить и погонять коней. Медленно двигался большой обоз к дому.

То у одной, то у другой телеги загорались оси. Не хватало дегтя. Ломались колеса. Одна неприятность следовала за другой. Антон Лапа, ехавший на хозяйских конях и телегах с железными осями, чувствовал себя спокойнее других. Эти кони выдержат, насчет этих телег нечего сомневаться. Он даже чуточку загордился. Многие принимали его за владельца подвод, и совсем не так уж неприятно было покрасоваться в чужом оперении. «Круса — умный человек, — думал Лапа, — почему он из всех переселенцев выбрал именно меня с сыном? Никто не отказался бы от возможности заработать себе хлеб на зиму. Но он сказал: „Лапа поедет!“ У него зоркий глаз, он знает, где настоящие люди, кому можно доверять. Мы сумеем за это отблагодарить».

Солнечный зной раскалил высохшую землю. Не слышалось больше песен, не бренчала балалайка. Люди стали злыми и нетерпеливыми, сердито покрикивали на лошадей, словно те были виноваты в этом зное и усталости. Если кому-нибудь случалось споткнуться о камень, человек сразу же загорался неудержимой злобой на своего коня. Осыпав его градом ударов, возчик утихал, сердце успокаивалось: его страдания разделяло бессловесное животное. Страдания в одиночестве кажутся высшей несправедливостью; если они распространяются на кого-нибудь еще, переносить их делается несравненно легче; если оке страдают все, тогда это превращается в нечто совсем обыкновенное.

Опять Обь, опять купание в ледяной воде. А из Бийска по течению идет белый крылатый пароход.

В прошлый раз пароход назывался «Азиат», этот называется «Китай».

Проходят дни. Лица людей черны не только от дорожной пыли — их обожгло степное солнце. Никакое мыло не отмоет их усталые лица. Они, как копченое тощее мясо: зубами его не возьмешь.

Последняя ночь в пути. Усталые люди, завернувшись в старые тулупы, мечтают о следующей ночи, когда после трехнедельной разлуки они опять будут вместе со своими женами. Парни придумывают, какие небылицы о поездке на соляные озера, про Обь и про белый пароход будут они рассказывать девушкам. Они были очень далеко, увидели почти весь мир. Не так уж он велик…

5

В тайгу приехали поздно, в сумерках. Скрипучие телеги медленно въезжали по узкой дороге под темные лесные своды. Послышался лай собак. Каждый возчик соли направился к себе, в свою лачугу. Утром они всю соль свезут Крусе, но если один из возчиков вздумает за свою трехнедельную поездку оставить себе какой-нибудь пуд, упрек здесь будет неуместен.

Антон Лапа приехал с сыном к хутору Крусы глубокой ночью. Полная луна озаряла призрачным светом притихший лес. Яростно рвался цепной пес. Во дворе возчиков встречал отец Крусы — сгорбленный старик с зеленоватой бородой.

Хозяин куда-то отлучился, может быть не так скоро вернется. У него столько дел кругом. Пусть выпрягают лошадей и идут ужинать.