Собрание сочинений. Т. 9.

Дело было быстро улажено. Г-жа Шанто стушевалась, предоставив мужу играть роль, которую она репетировала с ним со вчерашнего дня. Чтобы все было согласно закону, десять дней назад дядя передал Полине в присутствии доктора отчет по опеке, — толстую тетрадь, где с одной стороны был занесен приход, с другой — расход; все было учтено, не только содержание воспитанницы, но и деловые издержки, а также расходы на поездки в Кан и Париж. Теперь оставалось только принять счета и расписаться. Но Казенов, серьезно относившийся к своей роли попечителя, затронул вопрос о заводских делах и попросил Шанто ознакомить его с некоторыми подробностями. Полина умоляюще взглянула на доктора. К чему? Она сама помогала сверять эти счета, написанные тончайшим косым почерком тетки.

А Минуш в это время уселась посреди пухового одеяла, чтобы лучше наблюдать за этой странной возней. Матье, сперва скромно положивший голову на край ковра, теперь опрокинулся на спину, не в силах противостоять желанию поваляться на пушистом теплом ворсе, и стал кататься, рыча от удовольствия.

— Лазар, вели ему замолчать! — сказала наконец г-жа Шанто, выведенная из терпения. — Ничего не слышно.

Чтобы скрыть смущение, молодой человек подошел к окну и стал следить за белым парусом, проносившимся вдали. Ему было стыдно слушать, как отец подробно перечисляет огромные суммы, которые вылетели в трубу во время краха завода.

— Замолчи, Матье, — сказал он, пихнув собаку ногой.

Пес решил, что ему почесали брюхо, а он это обожал, и потому зарычал еще громче. К счастью, оставалось только поставить подписи. Полина поспешно, одним росчерком пера написала свою фамилию. Затем доктор, словно нехотя, поставил на гербовой бумаге подпись с огромной завитушкой. Наступило тягостное молчание.

— Итак, — сказала г-жа Шанто, — наличность составляет семьдесят пять тысяч двести десять франков тридцать сантимов. Я передам эти деньги Полине.

Она направилась к бюро, крышка поднялась с глухим скрипом, который так часто раздражал г-жу Шанто. Но в эту минуту она вела себя торжественно, выдвинула ящик, и все увидели старый переплет приходо-расходной книжки, тот самый переплет под зеленый мрамор, покрытый жирными пятнами; только пачка стала гораздо тоньше, процентных бумаг было меньше, и они уже не распирали кожаного корешка.

— Нет, нет, — воскликнула Полина, — пусть это останется у тебя, тетя.

Госпожа Шанто рассердилась.

— Мы сдали отчет, мы должны вернуть деньги… Это твое состояние. Помнишь, что я тебе сказала восемь лет тому назад, когда положила их сюда? Мы не присвоим ни одного су.

Она достала бумаги и заставила девушку пересчитать их. Оказалось на семьдесят пять тысяч франков процентных бумаг и небольшой столбик золотых монет, завернутый в обрывок газеты.

— Куда я дену все это? — спросила Полина, которая даже покраснела при виде такой крупной суммы.

— Положи к себе в комод, — ответила тетка. — Ты уже достаточно взрослая, чтобы хранить свои деньги. Я не хочу больше их видеть… Бери! А если тебе их некуда девать, отдай Минуш, она смотрит на тебя с большим интересом.

Шанто рассчитались и повеселели. Лазар вздохнул с облегчением и стал играть с псом, который, пытаясь поймать собственный хвост, вертелся, как волчок, а доктор Казенов, войдя в роль попечителя, обещал Полине получать причитающуюся ей ренту и выгодно поместить капитал.

А в это время внизу, на кухне, Вероника яростно гремела кастрюлями. Она прокралась наверх, приложила ухо к двери и слышала весь разговор. Вот уж несколько недель в ней исподволь зарождалась любовь к молодой девушке, рассеивая остатки предубеждения.

— Ей-ей, они промотали добрую половину, — злобно ворчала она. — Нет, это уж свинство… Конечно, незачем ей было лезть к нам, но это еще не причина, чтобы ободрать ее как липку… Что до меня, то я справедлива. В конце концов я полюблю эту девчонку.

IV

В субботу, когда Луиза, собиравшаяся провести у Шанто два месяца, высадилась из экипажа прямо у террасы, она застала всю семью в сборе. День близился к концу, жаркий августовский день, освежаемый морским ветерком. Аббат Ортер уже пришел и играл в шашки с Шанто. Г-жа Шанто, сидя подле них, вышивала платок. В нескольких шагах от нее стояла Полина перед каменной скамьей, на которой она усадила четверых деревенских ребятишек, двух девочек и двух мальчиков.

— Как! Ты уже здесь! — воскликнула г-жа Шанто. — А я только собиралась сложить работу и пойти тебе навстречу до развилка.

Луиза весело ответила, что папаша Маливуар домчал ее мигом. Она хорошо себя чувствовала, не захотела даже переодеваться, а когда крестная ушла проверить, удобно ли устроили гостью, она сняла шляпу и повесила ее на крючок ставни. Расцеловав всех, она вернулась к Полине и, нежно улыбаясь, обняла ее за талию.

— Взгляни-ка на меня! Ну что? Мы с тобой стали совсем взрослые… Знаешь, мне стукнуло девятнадцать, я уже старая дева. Кстати, поздравляю… О! не прикидывайся дурочкой, мне сказали, это произойдет в следующем месяце.