Собрание сочинений, том 1

Из этих правил видно, что Святитель, во-первых, на деньги, данные ему на раздачу бедным, смотрел как на принадлежащее единственно и исключительно одним бедным, находящимся в крайних нуждах, и потому не распоряжался ими по личным расчетам, по видам родства. Во-вторых, делал самый осторожный выбор в нуждающихся, и в-третьих, не лишал мзды и помогающих ему в этом деле, а ценил их труды.

Милосердию свт. Тихона обязана своим существованием и бывшая деревянная, ныне каменная богадельня, в городе Ливнах, Орловской губернии, устроенная на Георгиевской площади при церкви св. Георгия. Строение деревянной богадельни было поручено протоиерею ливенского собора, о. Стефану, которого и просил извещать о ходе дела. В этом деле, как впрочем и во всяком деле милосердия, Святитель принимал горячее участие. Он входил в мельчайшие подробности этого учреждения и с нетерпением ожидал его окончания. Когда о. Стефан донес ему, что «за распутицей, дело это нынешним осенним временем исправиться не может и не благоволено ли будет перевозку материалов отложить до пути», Святитель отвечал ему письмом, в котором умолял его «ради Христа постараться, не можно ли ныне построить, чтобы было где бедным покоиться, на пристойном месте». Так спешил он в делах милосердия! Питая алчущих и жаждущих, одевая нагих, свт. Тихон принимал странствующих, посещал больных и успокаивал их. Малая келия его по временам становилась то странноприимной для бедных, то больницей для больных. «Как бедным сиротам и старичкам, так и всем странникам его келии были прибежищем и прокормлением, — говорит один его келейник, — ибо странноприимство у него было невозбранное». Творя дела милосердия телесного, Святитель при этом не оставлял и дел милосердия духовного. Так, если ему приходилось услышать из уст своих гостей «осудительные речи», он тотчас, кто бы ни был его гость, останавливал его, делал ему выговор, говорил приличное наставление и вообще от предосудительных речей отвращал, затворяя таковым уста и требуя от них, чтобы впредь никогда он того от них не слышал. [48]

«Если кто из крестьян, идущих на работу или на богомолье, заболеет дорогой — то у него все таковые больные находили спокойное пристанище и отеческое попечение. Он сам ходил за ними, сам успокаивал их. Он приносил им свою подушку и колпак, приказывал повару получше готовить для них пищу, сам поил их чаем раза по два или по три на день, и держал крепкие напитки с лекарственными настоями на случай больных и пользовал оными. По часу и более просиживал возле них, утешал и ободрял их своими приятными и успокоительными разговорами. Иные из больных выздоравливали и отходили от него с наградительным напутствием на дорогу, а иные умирали. В таком случае Святитель заботился, чтобы они были напутствованы по обряду православной Церкви, причем присутствовал лично, приказывал келейнику с поваром выкопать могилу и сам бывал при погребении». [49]

Таким же утешителем и врачом бывал Святитель и для монашествующей братии. Если он слышал, что кто-нибудь из братии заболевал, то являлся к больному, утешал его своей беседой, высказывая притом те успокоительные мысли, которыми и сам утешал себя, т.е. что Господь, кого любит, того наказывает, бьет же всякого, которого принимает, что наказание в настоящее время не кажется радостью, а печалью, что Господь искушает наше сердце и хочет обличить перед нами наши внутренние расположения — или любовь к Нему и преданность, когда терпеливо переносим болезнь, или малодушие и маловерие, если ропщем на Него, — что терпение в болезни делает нас участниками в язвах и страданиях Христовых, и приносит богатый плод и т.д. К духовному утешению Святитель прилагал чай и пищу, приспособленную к природе и желанию больного. [50]

Прибегали к Святителю и обиженные, и он был верным заступником и ходатаем. Главным образом он заступался за крестьян перед их господами. Слыша жалобы о жестоком обращении последних с первыми, он иногда сам являлся к господам и своим личным предстательством, силой своей кротости, своего смирения и действенного слова, успевал склонять их к кроткому обращению с крестьянами и даже у самых суровых испрашивал милости, снисхождения и прощения.