Собрание сочинений. Том 1

§ 308. «В другую часть сословного элемента входит подвижная сторона гражданского общества, которая внешне из-за множества её членов, но по существу вследствие характера её назначения и занятий, может выступать лишь через депутатов. Поскольку последние уполномочиваются гражданским обществом, непосредственно ясно, что оно это делает как то, что оно есть; следовательно, не как атомистически распавшееся на отдельные лица и лишь собравшееся на один момент для совершения единичного и временного акта, без всякой дальнейшей связи, — оно это делает, как расчленённое на сконструированные, помимо этого, товарищества, общины и корпорации, которые таким образом получают политическую связь. В своём праве посылать таких созываемых государем депутатов, равно как и в праве первого сословия появляться независимо от избрания (§ 307), существование сословий и их собраний находит себе конституированную, своеобразную гарантию».

Мы находим здесь новую противоположность внутри гражданского общества и сословий, находим в них подвижную, а следовательно и неподвижную часть (последнюю составляет землевладение). Эту противоположность характеризовали также и как противоположность пространства и времени и т. д., как противоположность консервативного и прогрессивного и т. д. См. в связи с этим предыдущий параграф. Впрочем, Гегель при помощи корпораций и т. д. сделал и эту подвижную часть общества чем-то неподвижным.

Вторая противоположность заключается в том, что первая, только что дедуцированная Гегелем часть сословного элемента, владельцы майоратов уже как таковые являются законодателями, что законодательная власть есть атрибут их эмпирической личности, так что они являются не чьими-то депутатами, а самими собой. У второго же сословия имеет место избрание депутатов.

Гегель приводит два основания, в силу которых эта подвижная часть гражданского общества лишь через депутатов может вступить в политическое государство, в законодательную власть. Первое основание — множество членов общества — он сам обозначает как внешнее, так что становится излишним наше указание на это.

Существенным основанием, однако, является «характер назначения и занятий этой подвижной части». «Политическая деятельность» и «политические занятия» — это нечто чуждое «характеру её назначения и занятий».

Гегель снова возвращается к своей старой песенке, к этим сословиям, как «депутатам гражданского общества». Гражданское общество, по мнению Гегеля, должно «это делать как то, что оно есть». Как раз наоборот: оно должно это делать как то, что оно не есть, ибо гражданское общество является неполитическим обществом, а здесь оно должно совершить политический акт — как акт для него существенный, из него самого вытекающий. В силу этого гражданское общество является «атомистически распавшимся на отдельные лица» «и лишь собравшимся на один момент для совершения единичного и временного акта, без всякой дальнейшей связи». Во-первых, политический акт гражданского общества является единичным и временным и может поэтому в своём осуществлении выступить лишь как таковой. Это есть акт, в котором политическое общество обнаруживается как яркая вспышка, как экстаз, и таким этот акт и должен проявиться. Во-вторых, Гегеля нисколько не смущает то обстоятельство — он даже сконструировал это как нечто необходимое, — что гражданское общество материально (выступая лишь как некоторое второе, выделенное путём избрания, общество) отделяется от своей гражданской действительности и полагает себя как то, что оно не есть. Как же может он это теперь формально отвергать?